Безопасность непознанных городов - [66]

К ее удивлению, малышка расплакалась. Дрожа всем худеньким тельцем, она подбежала к Вэл, вцепилась ей в одежду и, уткнувшись в изгиб локтя, зашмыгала носом.

— Тише, тише, все хорошо, — поглаживая ее по голове, сказала Вэл.　

Она мало знала о детях, поскольку не имела своих, а также братьев и сестер. Знала только, что дети пугают ее дикарской непосредственностью и отвратительной слабостью, неизменно вызывающими в ней ощущение собственной неполноценности и беспомощности.　

И вот она всеми силами пыталась успокоить Рему, нашептывая банальности и вспоминая те редкие моменты детства, когда Летти пыталась утешить ее саму.　

— Знаю, тебе здесь страшно. Знаю, тебе одиноко.　

Рема еще громче зашмыгала носом, еле сдерживая рыдания.　

— Я знаю, что такое одиночество... — продолжала Вэл.　

С радостным криком вырвавшись из объятий, Рема убежала и принялась, дурачась, танцевать вокруг своего костяного замка. Она победно размахивала курильницей, выхваченной из одежды Вэл, глаза горели лукавым злорадством.　

— А ну верни! Живо!　

Вэл пыталась не срываться на крик, но при виде Ремы, подбрасывающей кадильницу, леденела от страха.　

— Отдай!　

Рема состроила рожицу, стянув нос, рот и глаза в одну точку.　

— Отдай! — передразнила она.　

Рема занесла руку, как игрок в бейсбол, готовящийся бросить крученый мяч.　

— Не надо, — попросила Вэл. — Это мое.　

— Нет, мое.　

— Пожалуйста.　

— Пиджалуйста, — снова передразнила Рема.　

— Глупая паршивка!　

Бросившись вперед, Вэл схватила девочку за руку, вырвала курильницу и подняла к глазам. Заветный предмет был цел и невредим, только в углубления замысловатой резьбы набилась красная пыль.　

С тонкогубой, презрительной улыбкой Рема наблюдала, как Вэл прячет курильницу в карман.　

— Вот так я о себе и забочусь. Забираю, что мне нужно, у глупцов, вторые даже не замечают воровства. Я могу стянуть вставные зубы изо рта старика, когда он еще пережевывает еду. Могу чистить трупы от драгоценностей и менять добычу в Городе на товары.

Она уперла маленькие ручки в бока, демонстративно бросая вызов.　

— Я сама могу о себе позаботиться. Не нужна мне моя глупая мамаша да и ты тоже. Мне никто не нужен.　

Заплаканные глаза Ремы дерзко сверкали, но она выглядела такой маленькой и одинокой в своем придуманном королевстве из грязи и человеческих костей, что Вэл на мгновение стало за нее страшно. В Городе и окрестностях дети были редкостью, и те немногие, которые попадались, обычно бегали стаями или льнули к родителям и «опекунам», как бы ни был сомнителен такой термин. Эта девочка не имела никого.　

— Ты поступила нехорошо, но я сожалею, что назвала тебя глупой паршивкой, — сказала Вэл, а сама подумала, что какой-какой, а глупой девчонку точно не назовешь. — Слушай, мне пора, но не хочется оставлять тебя здесь одну. Почему бы тебе...　

Ее прервало пронзительное ржание испуганных лошадей.　

— Вот дерьмо! — Вэл повернулась к Реме. — Оставайся здесь. Я еще с тобой не наболталась. Приду, как только выясню, в чем дело.

25

Вэл бросилась к оливам, среди которых оставила лошадей. По пути мимо проскакала ее гнедая с пустым седлом. Вэл попыталась задержать испуганную кобылу, по та метнулась в сторону и убежала.　

Добравшись до деревьев, она увидела, как оставшуюся лошадь отвязывает могучий мужчина с голой грудью, широченной спиной и крысиным хвостиком льняных волос, растущим на лысой во всем остальном макушке. На земле, совсем рядом с ним, лежал частично раздетый труп — тот самый, что привезла Вэл. Второй, значительно менее крупный мужчина, с пылом его насиловал, обильно перемежая свои действия восторженными вздохами и ласковыми словечками.　

Вэл сняла с пояса подаренный Симоной нож и, схватив насильника за волосы, раздвинула ему клинком зубы и уперлась кончиком в нёбо.　

— Пошел прочь!　

Как только нож оцарапал плоть, восторженное бормотание перешло в напуганное бульканье. Зубы окрасила тонкая алая струйка.　

— Что такое? Ты чего?　

— Хватит ее дрючить.　

— Салли, помоги-и-и!　

Тестостероновый феномен как раз собирался улизнуть на оставшейся лошади. Обернувшись на партнера, он пронзил Вэл испепеляющим взглядом и заиграл героически огромными мышцами, от которых тело выглядело деформированным. Блестящие от масла грудные мускулы и пресс в кубиках навевали сравнение с бронированным динозавром-недомерком.　

— Стой где стоишь, не то я этим ножом ему мозги продырявлю! — приказала Вэл.　

Здоровяк, моргнув, нахмурился, но, похоже, его больше заботило, как удержать лошадь, а не судьба товарища.　

Поизвивавшись, тот с тихим хлюпом высвободился. Вэл выпустила его волосы. Он встал и, сплевывая кровь, засунул свое хозяйство обратно в штаны.　

— Глянь, что ты наделала! Я истекаю кровью! Это что, твоя возлюбленная?　

— Никогда ее живой не видела.　

— Причем здесь это? — Глаза коротышки возбужденно блеснули. — Так она твоя возлюбленная или нет?　

— Конечно, нет!　

— Тогда в чем дело?　

— Я не разрешала тебе ее трахать. И потом, вы спугнули одну из моих лошадей. — Она повернула нож в сторону возможного конокрада. Мысленно отметила блестящую маковку с единственной жидкой прядью волос и нахмурилась: — Черт... ты, случайно, не Яйц?