Безопасная гавань - [2]

– Я так понимаю, до праздника особо ничего и не будет происходить, – заметила Риз.

– Точно, – согласился он. – Зато потом будет куча машин и народу, больше происшествий, больше ночной жизни, а значит, больше беспорядков. Четыре месяца безостановочного ада, а потом восемь месяцев тишины.

Риз молча раскладывала отчеты по местам, пытаясь представить, сколько работы предстоит в следующие месяцы.

– Думаешь, выдержишь мертвый сезон? – Спросил Паркер. – В декабре вся центральная улица без труда просматривается сверху донизу – ни одна машина не загораживает вид. Будешь идти по улице, и твои следы окажутся единственными отпечатками на снегу.

Риз удивленно посмотрела на него:

– А почему это должно меня беспокоить?

Он пожал плечами, его врожденной тактичности ощутимо мешало любопытство. Они с Риз работали бок о бок уже почти месяц, а он все еще ничего не знал о ней. Она никогда не говорила ни о своем прошлом, ни о семье, а ведь сложно поверить, что у такой привлекательной женщины, никого нет. И, раз уж Риз не давала ему возможности задавать подобные вопросы, он часто пытался вытянуть из нее хоть что-нибудь, кроме указанного в резюме.

– Ну, наверно, к такому образу жизни ты не очень-то привыкла?

Риз решительно отстаивала свое право на личную жизнь, она делала это инстинктивно, а с годами научилась еще тщательнее оберегать свою жизнь от посторонних. Она с трудом поборола желание оставить вопрос шерифа без ответа, ведь все-таки этот человек ее начальник, и, скорее всего, большую часть времени ей придется проводить в его компании. В конце концов, он просто пытается быть дружелюбным. Риз напомнила себе, что скрывать ей нечего.

– Я привыкла к жизни в армии, шериф. И порой она бывает очень скучной, в армии ничего не изменилось за последние двести лет.

– Знаешь, для своей должности ты слишком квалифицирована, – продолжил он. – Я знал это, когда принимал тебя на работу. И я просто не мог не взять тебя, с твоим-то опытом работы в военной полиции и степенью юриста.

Риз все еще было некомфортно от, в общем-то, обычного разговора, и она раздумывала, насколько сильно ее желание чем-то поделиться, и есть ли оно вообще. Ее стиль общения сложился за долгое время службы в армии, под влиянием этого жесткого мира с четкой иерархией, где все отношения строго определены рангами и прочими условностями. Там существовали правила, определяющие, когда можно есть, где спать, а также с кем спать. Были также и способы обойти правила, если этого хотелось. Риз никогда не подвергала сомнению необходимость выполнения заданных правил, она не была настолько наивна, чтобы не понимать, к чему приведет их нарушение. Говорить о своих мыслях и чувствах было опасно, а в некоторых случаях даже губительно^{2}. Ее быстро научили, что есть всего лишь три правильных ответа на любой вопрос – «да, сэр», «нет, сэр» и «виноват, сэр».

Но сейчас она не в корпусе морской пехоты, это новая, совершенно другая жизнь. Риз собралась с духом:

– После пятнадцати лет службы, атмосфера в армии стала давить на меня. Пришло время определиться – оставаться там до конца жизни или уйти. Мне не очень-то нравилось заниматься военным правом, я больше склонна к динамике, и работа в полиции дает мне шанс делать то, что я люблю.

Наученная опытом излагать факты и скрывать эмоции, она даже не попыталась объяснить постоянное беспокойство, которое ощущала последние пару лет в армии. По правде говоря, природу его Риз и сама не понимала. Что бы это ни было, оно оказалось достаточно сильным, чтобы заставить ее забросить блестящую карьеру, которая, кроме всего прочего, предполагала устойчивое финансовое положение. Оглядываясь назад на свою жизнь, она ни о чем не жалела – она бы поступила точно так же. Риз чувствовала, что перед ней открываются новые перспективы, она начинала новую жизнь.

Нельсон внимательно разглядывал свою помощницу, пытаясь понять, о чем та может не договаривать. Риз посмотрела на него спокойным и непроницаемым взглядом. Видимо, больше ответов на свои высказанные и невысказанные вопросы он сегодня не получит.

– Ну что ж, я рад, что ты здесь, – угрюмо проворчал он. – И ради бога, зови меня Нельсон!

– Конечно, шеф, – ответила Риз, подавив улыбку. Она убрала назад прядь черных волос, и лишь небольшая ямочка на щеке выдавала ее ухмылку. Голубые глаза пронизывали шерифа, словно лазеры.

– Вы сами займетесь утренним патрулированием, или это сделать мне?

Стараясь не рассмеяться, Нельсон покачал головой:

– Нет, давай ты. Я жду звонка по поводу бюджета на следующий год. Господи, ненавижу всю эту бумажную волокиту, лучше бы я так и остался помощником шерифа.

– Слишком поздно, – возразила Риз. – Вы уже приняли назначение.

Она надела шляпу и привычным движением опустила ее поля, пряча глубоко посаженные глаза. В какой-то момент Нельсон поймал себя на том, что ему хочется отдать ей честь.

– Увидимся позже.

– Так точно. – Взяв со стола ключи, Риз направилась к выходу. Ей нравилось бывать в патруле и просто наблюдать за повседневной жизнью городка, который стал теперь ее домом. Объезд был почти закончен, когда неожиданно ожила рация в машине.