Я поднимался в четвертый этаж, где мне открывали дверь, зная, как я звоню, две сестры, - младшая, держа старшую за талию и выглядывая из-за нее с шутливым вопросом: "Чего-с?"
Старшая смущалась, но не особенно; есть род приветливого смущения, действующего взаимно, и я, смущаясь сам, радовался тому. Что же разлучило нас? Я никак не мог вспомнить в эту минуту. Вообще у меня плохая память на прошлое. Первым движением моим было броситься вслед, но я почему-то не сделал этого тогда, когда она была в двух шагах, затем у меня уже не было сил двинуться.
Я точно окаменел. Я стоял, пытаясь что-то понять, но мысли так разбегались, что я сам - глухое отражение зеркала и звонкий оригинал улица сзади меня, - все спуталось в сеть, и беглый, глубокий трепет ошеломления вызвал, наконец, эту ужасную кристаллизацию, от которой перехватило в горле.
Так! Это я смотрю на себя, я, забыв, что со мной; у меня нет ног, палки лежат рядом, и прохожие, втянув голову в плечи, посматривают на меня сверху вниз, иногда бросая бумажку.
Действительно - я очнулся. Зеркала вызывают сны - странное смешение прошлого и настоящего, меняют взгляд, цели и впечатления, - этот хоровод исчез; с болью, крутым твердым винтом прошел сквозь меня день бегущих, чужих ног и пригвоздил к ящику, где я могу шарить руками вокруг своих бедер, шурша бумажками. Я смотрю на ноги и всегда думаю о ногах и о себе.
Где же мое сокровище, белое тело мое, мои ноги, которыми всходил я на четвертый этаж, - смущаться, смотря в глаза? Я отвел взгляд от зеркала.
С рыданием, с злым воем, не удерживаясь, а торжествуя и плача, я безнаказанный, безногий, погибший, я, в котором всегда два, - беру свои палки.
О проклятое зеркало! Бей его, я бью - раз! И лохмотья стекла остро сверкают на пустом дереве. Невероятно смешно смотреть на это со стороны.
Но мне теперь все равно. Все равно.
ПРИМЕЧАНИЯ
Безногий. Впервые - журнал "Огонек", 1924, № 7 (46).
Ю.Киркин
