Безмолвный крик - [9]

Доктор повернулся к Ивэну.

– К сожалению, пока вы ничего от него не узнаете. Допускаю, что завтра он сможет давать простые ответы вроде «нет» и «да», но полной уверенности в этом у меня нет. В настоящий момент мистер Дафф пребывает в шоке, и беспокоить его расспросами бесполезно. Он не сможет ни поговорить с вами, ни описать кого-либо. И пройдут недели, прежде чем он возьмет карандаш, – если, конечно, его руки когда-нибудь заживут.

Ивэн заколебался. Ему отчаянно требовалось узнать, что произошло, но сердце рвалось на части от жалости к тяжело пострадавшему парню. Как же недоставало ему сейчас отцовской веры, той веры, что помогла бы понять, как такое возможно… Почему высшая справедливость не предотвращает зло? Не обладая слепой верой, Джон не мог ни смирить гнев, ни унять жалость. А еще он не умел, подобно Эстер, оказывать практическую помощь, что помогло бы избавиться от гнетущего ощущения собственной беспомощности.

Пожалуй, единственное, что было доступно ему сейчас, это полная самоотдача в расследовании и поисках истины, чем всегда отличался Монк.

– Вы знаете, кто это с вами сделал, мистер Дафф? – спросил он из-за плеча Райли.

Рис закрыл глаза и снова покачал головой. Если какие-то воспоминания и остались, он предпочел заслониться от них как от чего-то жуткого и чудовищного.

– Думаю, сержант, сейчас вам нужно уйти, – твердо произнес Райли. – Он ничего не может сказать.

Согласившись с правотой его слов, Ивэн бросил последний взгляд на пепельно-серое лицо молодого человека, лежавшего в постели, повернулся и пошел исполнять обязанность, мысль о которой пугала его.

В свете холодного утра Эбери-стрит выглядела тихой и элегантной. Брусчатку покрыла ледяная корка, и служанки не задерживались на улице, чтобы посплетничать. Два-три человека, которых заметил Ивэн, быстро делали свое дело – вытряхивали тряпку или насадку для щетки прямо в окно и снова поспешно ныряли внутрь. Мальчик-рассыльный взбежал по ступенькам одного из домов и окоченевшими на холоде пальцами подергал за шнурок звонка.

Найдя номер тридцать четыре, Ивэн, бессознательно копируя походку Монка, поднялся к парадной двери. В любом случае такие новости, которые принес он, не должны проникать в дом через кухню.

На звон колокольчика дверь открыла горничная в изящном платье. Накрахмаленный фартук и кружева свидетельствовали, что финансовое положение хозяина дома не соответствовало тому состоянию костюма, в котором был обнаружен покойный.

– Да, сэр?

– Доброе утро. Сержант полиции Ивэн. Это дом мистера Лейтона Даффа?

– Да, сэр, но сейчас его нет дома. – Горничная произнесла эти слова с некоторым волнением. Очевидно, такого рода сведения обычно не сообщались посетителям, хотя она говорила правду. Всмотревшись в его лицо, женщина, похоже, заметила усталость и печальное настроение гостя. – Всё в порядке, сэр?

– Боюсь, что нет… Миссис Дафф дома?

Рука служанки взлетела к губам, глаза наполнились ужасом, но она не закричала.

– Тогда вам лучше предупредить служанку леди и, возможно, дворецкого. Боюсь, у меня очень плохие новости.

Она молча открыла дверь пошире и впустила его.

Из глубины дома появился хмурый дворецкий с редеющими седыми волосами.

– Кто этот джентльмен, Джанет? – Он повернулся к Ивэну. – Доброе утро, сэр. Могу я быть вам чем-то полезен? Боюсь, мистера Даффа сейчас нет дома, а миссис Дафф не принимает. – Дворецкий оказался не столь восприимчив к выражению лица Ивэна, как служанка.

– Я из полиции, – повторил сержант. – У меня крайне плохие новости для миссис Дафф. Мне очень жаль. Возможно, вам следует присутствовать, на случай если потребуется помощь. Наверное, нужно отправить посыльного за вашим семейным доктором.

– Что… что случилось? – Теперь старик выглядел по-настоящему напуганным.

– Мистер Лейтон Дафф и мистер Рис Дафф подверглись нападению. Мистер Рис в больнице Святого Фомы в крайне серьезном состоянии.

Дворецкий с трудом сглотнул.

– А… а мистер… мистер Лейтон Дафф?

– Боюсь, он умер.

– О боже… Я… – Стоя посредине великолепной прихожей с изогнутой лестницей, аспидистрами в каменных вазах и бронзовой подставкой для зонтиков, из которой торчали трости с серебряными набалдашниками, слуга слегка покачнулся.

– Вам лучше присесть на минутку, мистер Уормби, – сочувственно сказала Джанет.

Тот справился с собой, но выглядел при этом очень бледным.

– Ни в коем случае! Так, что теперь?.. Мой долг, как и твой, позаботиться о миссис Дафф всеми возможными способами. Иди и отправь Альфреда за доктором Уэйдом. Я сообщу мадам, что к ней пришли. Можешь вернуться с графинчиком бренди… на случай, если ей понадобится подкрепиться.

Бренди не понадобилось. Сильвестра Дафф неподвижно сидела в большом кресле в утренней гостиной, с бледным лицом под темными волосами и отчетливым «вдовьим пиком», этой приметой раннего вдовства. Она не была красива в обычном понимании этого слова – вытянутое лицо, явственно обозначенный орлиный профиль, мило вздернутый нос, почти черные глаза, – но сохранила достоинство, являвшее себя тем заметнее, чем больше времени посетитель проводил с ней. Голос у нее был низкий и размеренный. В других обстоятельствах он мог бы показаться очаровательным. Но сейчас, охваченная ужасом и скорбью, миссис Дафф могла изъясняться лишь короткими рваными фразами.