Безмолвный дом - [9]

Короче говоря, госпожа Кебби была настоящей старой ведьмой, которую столетие назад, не задумываясь, отправили бы на костер. Никого хуже господин Бервин найти себе не мог. Если бы он знал о ее времяпрепровождении и привычке к пустословию, то она бы и часа не прослужила у него. Однако госпожа Кебби была достаточно хитра, чтобы ловко избегать подобной опасности. Из-за случайно брошенной Бер-вином фразы о том, что он «сделал одну вещь», она вбила себе в голову, что обитателя дома номер тринадцать разыскивает полиция, и постоянно пыталась разгадать причину его замкнутого образа жизни – то ли для того, чтобы выдать властям, то ли желая шантажировать его. Но пока все ее попытки оканчивались неудачно.

Считая госпожу Кебби тихой старушкой, Бервин, несмотря на свою подозрительность, доверил ей ключи от дома, чтобы та могла приходить утром и приступать к работе, не побеспокоив хозяина. Дверь гостиной Бервин обычно не запирал, чего нельзя сказать о двери спальни. Он всякий раз должен был подняться, чтобы допустить экономку в спальню и позволить ей накрыть столик для завтрака.

Так происходило изо дня в день, и это утро не отличалось от множества других. Госпожа Кебби не раз слышала рассказы о тенях на занавесах таинственного дома, а посему порой пускалась в прогулки по дому, надеясь найти мертвое тело или капли крови. Но в этих поисках, цель которых была подзаработать, она всякий раз терпела неудачу. За шесть месяцев, в течение которых господин Бервин арендовал дом номер тринадцать, она не видела в доме ни одной живой души, кроме самого Бервина. И никаких свидетельств того, что хозяина кто-то посещает, пока ее не было в доме. Обитатель дома тринадцать оставался для нее такой же загадкой, как и для остальных, проживающих на Женевской площади, несмотря на то что у нее была превосходная возможность узнать правду.

На Сочельник старуха, как обычно, принесла Бервину холодный праздничный ужин. Для этого ей пришлось несколько раз сходить в гостиницу. Наконец она накрыла стол, разожгла камин и, перед тем как уйти, спросила Бервина, нужно ли ему еще что-нибудь.

– Нет. Думаю, ничего не нужно, – ответил тот, в этот вечер он выглядел сильно больным. – Вы сможете принести мне завтра завтрак?

– Несмотря на Сочельник в девять?

– В обычное время, – нетерпеливо ответил Бервин. – Ладно, ступайте!

Госпожа Кебби обвела гостиную взглядом, словно хотела убедиться, что все в порядке, а потом покинула комнату, двигаясь настолько быстро, насколько позволял ей ревматизм. Она покинула дом в восемь, когда пробили церковные колокола. Звеня монетами – только что полученной зарплатой, – она поспешила с площади, направляясь за рождественскими покупками. Подойдя к улице, ведущей с площади, прошла мимо Блиндерса – розовощекого полицейского, который хорошо знал старую каргу.

– Как дела у джентльмена из дома номер тринадцать, госпожа Кебби? – поинтересовался страж порядка, причем проговорил он это громким голосом, каким обычно разговаривают с глухими людьми.

– Сидит дома, – нелюбезно проворчала Кебби. – Устроился у камина, словно сам царь Соломон. А почему вы спрашиваете о нем?

– Я видел его час назад, и мне он показался больным, – объяснил Блиндерс.

– Да, выглядит он как мертвец. В гроб кладут краше. Но что из того? Мы все там окажемся в один прекрасный день. Доживет ли он до утра?.. Кто его знает? Меня-то это не волнует. Я сама по себе…

– Вот и не напивайтесь, а то мне придется запереть вас в участке.

– Да пошел ты! – проворчала старая ведьма. – Разве Сочельник не для того дан Богом, чтобы народ веселился и наслаждался жизнью? А ты сам-то чего так рано вышел на дежурство?

– Я подменил заболевшего товарища, придется патрулировать всю ночь. Вот такое у меня Рождество.

– Ладно! Ладно! Только позвольте каждому праздновать так, как ему нравится, – пробормотала Кебби, направляясь в ближайший трактир.

Тут она и начала праздновать, а потом пошла за покупками и снова завернула в кабак, а после отправилась в ту несчастную каморку, которую называла своим домом. Там госпожа Кебби, соорудив незатейливый коктейль из воды и джина, продолжила праздновать Сочельник, пока ее не сморил сон.

На следующий день она проснулась в скверном настроении. Ей пришлось хлебнуть спиртного, чтобы найти силы и, встав, заняться делами.

Было почти девять, когда она добралась до гостиницы Нельсона, забрала закрытый поднос с завтраком и поспешила к Бервину. Она почти бегом направилась на Женевскую площадь, опасаясь, что ее станут ругать за опоздание. Оказавшись в доме, госпожа Кебби взяла поднос обеими руками и открыла дверь в гостиную, толкнув ее ногой. А потом, от вида представшей перед ней картины, пронзительно завопила и выронила поднос с завтраком.

В гостиной царил кавардак: стол был опрокинут, а среди битого стекла и фарфора, раскинув руки, лежал мертвый Марк Бервин – ему нанесли удар прямо в сердце.

Глава V Расследование начинается

В наше время политические, социальные и криминальные новости сменяют друг друга с безумной скоростью – на то, на что раньше, наверное, понадобилось бы дней девять, теперь, как это ни удивительно, требовалось пять минут. Однако бывает, происходит нечто таинственное, что привлекает всеобщее внимание надолго, вызывает всевозможные обсуждения и пересуды. К таким событиям можно отнести и преступление, произошедшее на Женевской площади, совершенное при необычных обстоятельствах. Всеобщее любопытство вызывала как личность неведомого преступника, так и повод для столь бессмысленного убийства.