Безмолвная графиня - [28]

Грейдон был великолепен. Он стоял один, в строгом черном смокинге и белой сорочке, которые выгодно подчеркивали его светлые волосы и голубые глаза. Все взгляды были прикованы к нему, когда он непринужденно и спокойно направился к Лили. С бьющимся сердцем, шум которого отдавался в ее ушах, она смотрела на его приближение. Он настолько превосходил всех остальных мужчин, что все они словно перестали существовать при его внезапном появлении.

– Менуэт, – послышался голос леди Маргарет, отдававшей распоряжение главному музыканту.

Лили увидела краем глаза, как лорд Долтри, отделившись от толпы гостей, направился к Изабель. И тут же лорд Грейдон выступил вперед и пошел, не останавливаясь, пока не оказался прямо перед Лили. Он посмотрел в сторону лишь затем, чтобы вежливо кивнуть хозяевам, а затем снова повернулся к ней и, услышав, как заиграла музыка, протянул ей руку.

– Леди Лилиан, как я понимаю, честь станцевать этот танец принадлежит мне?

Она кивнула и сказала:

– Д-да, м-милорд.

При этих словах его глаза засверкали. Он вывел ее вперед, на середину зала, туда, куда лорд Долтри уже привел Изабель. Ни одна другая пара не присоединилась к ним до тех пор, пока леди Маргарет не пригласила других начинать.

– Вы очень красивы сегодня, леди Лилиан, – прошептал Грейдон, поворачивая ее лицом к себе. – Я чувствую себя самым счастливым человеком во всем Лондоне, потому что мне принадлежит этот танец.

Прогуливаясь по саду графа Кардемора под руку с Лили, Грейдон испытывал редкое чувство нереальности происходящего. Казалось невозможным, что этот красивый, ухоженный, залитый светом фонарей сказочный сад окружал тот самый дом, в который он приходил в ту давнюю ночь, когда Кардемор шантажировал его.

Впрочем, Уилборн-Плэйс вообще не был таким мрачным и унылым, как ему поначалу показалось. Скорее, это был стиль, который предпочитал Кардемор. Сегодня дом выглядел величественно и элегантно – все комнаты открыты настежь, сверкают светом и красотой и заполнены до отказа цветом лондонского общества. Вряд ли тринадцатый граф Кардемор смог бы лучше удовлетворить безудержный интерес к своей персоне и к своему окруженному зловещим ореолом дому, чем выставив этот самый дом и себя самого на всеобщее обозрение.

– Вам нравится вечер, Лили? – с улыбкой спросил Грейдон, поглаживая ее руку, лежащую на его руке. – Вряд ли кто-нибудь сможет похвастать в этом сезоне таким множеством гостей на своем балу, как вы и Изабель. Это удача.

Она довольно рассмеялась своим грудным хрипловатым смехом, который не переставал вызывать порочные мысли в его трудно контролируемом в последнее время сознании. Потом она приложила свободную руку к своему лбу, словно смахивая с него что-то. При этом на ее лице появилось выражение облегчения.

Он засмеялся.

– Вы рады, что все скоро закончится? Могу понять. Должно быть, это довольно тяжкое испытание и для вас, и для Изабель. Но вы с честью его выдержали.

Несколько других пар прогуливались по бесчисленным дорожкам сада, чтобы немного передохнуть от танцев и насладиться прохладным освежающим воздухом. Неподалеку, на скамейке среди зарослей роз, он увидел Фрэнсис и Чарльза Кассина, всецело поглощенных разговором. Они сидели, близко наклонившись друг к другу, и беседовали с таким серьезным видом, словно вели речь о мировых катастрофах. Грейдон задумался на мгновение, о чем они могли говорить, но ревности не было и в помине. Грейдон чувствовал лишь облегчение и благодарность за то, что Фрэнсис была окружена вниманием. Посмотрев на свою спутницу, он тут же обо всем забыл.

Лили была особенно хороша сегодня. Платье, скромное на первый взгляд, как и полагалось для дебютантки, было белым, но благодаря невесомому серебристому мерцающему тюлю казалось воздушным. Белокурые волосы красиво зачесаны кверху и украшены прелестным венком из серебристых и белых цветов. На одном запястье у нее висел, как всегда, маленький футлярчик. На этот раз серебряный. Изысканная жемчужная нить украшала шею. Никаких других украшений на ней не было, да она в них и не нуждалась.

Грейдон старался держаться как можно дальше от Лилиан Уолфорд со времени пикника в Гринвиче, а в тех редких случаях, когда они встречались, бывал умеренно вежлив и приветлив. Ему хотелось положить конец слухам, не показывая того, что его чувства к ней изменились в нежелательную сторону. Дорожка, по которой они сейчас шли, как и большинство других, была хорошо освещена, но когда им встретилась более темная, Лили тронула его за рукав и потянула туда. Грейдон знал, что ему следовало устоять перед искушением: их уединение в укромном месте могло бы возродить слухи, а этого допускать нельзя.

Но когда Лили взяла его под руку и потащила, посмотрев при этом с негодованием, он улыбнулся и подчинился ей. Вскоре он понял, почему она выбрала именно эту дорожку. Она вела к чудесному фонтану, журчащему под глицинией. Тут же стояла скамейка. К ней-то Лили и привела его. Она выпустила его руку и села, громко вздохнув.

– Вы устали, Лили? – Он сел рядом.

Она откинула голову, закрыла глаза и кивнула.

– Т-так м-много д-дел. Я т-так рад-да, чт-то в-все почт-ти з-зак-кончилось. – Открыв глаза, она посмотрела на него. – Сп0пасиб0бо, что п-пришли с-сегодня.