Безмолвие полной Луны - [27]

— Не вноси панику, — мрачно одёрнул его Жук. — В этом случае, мы рискуем затеряться здесь навсегда…

— Не всё так мрачно, — успокоил всех Мастодонт. — Всё, действительно, просто.

Он достал из кармана ультрафиолетовый сканер и прошёлся синей полоской по нанесённому, на стену, изображению.

— Рисунки делались специальной краской, — пояснил Фёдор. — Позднейшие наслоения обычной, в сканере не просвечиваются.

— Военные об этом ещё не догадались? — спросил Лис.

Мастодонт усмехнулся и ответил:

— По-моему, военные здесь не при чём. Это дело рук самих туристов. Ходили слухи: и о чёрном диггере, и о чёрном сталкере, но, на мой взгляд, это не более чем брехня.

— Друг другу гадят? — удивился Ворон.

— Чего тебя удивляет? — оживился Лектор, у которого взыграла душа поэта, не перенёсшая молчания и требующая разговора. — Непонятная конкуренция охватила все группы, время от времени, посещающие эти места.

Он было хотел ещё что-то добавить, но Диплодок жестом руки предотвратил его дальнейшие разглагольствования.

— Радиоактивными изотопами не пробовали стены метить? — в шутку спросил Жук Мастодонта.

За него ответил Терминатор, лениво ковыряясь пальцем в носу:

— Хрен его знает, насчёт изотопов, а вот фосфорные, некоторые группы сталкеров, наносят. На них, правда, фонариком нужно, довольно долго, светить. Зато потом, в темноте, они уже сами светятся, отдавая полученную энергию.

— Насчёт радиоактивных красок, ты это — того, — перебил Витю Лектор.

— Чего — того?

— Один рисунок, нанесённый такой краской, был найден на стенах катакомб. Причём — случайно. Этот краситель, в отличие от фосфора, который нужно облучать светом, для его последующего свечения, сам облучает всё живое и постоянно светится в темноте. Филька Чокнутый, после подобной находки, не обратил внимания на этот факт и присел на перекур. Он прислонился спиной к этому рисунку. Потом у него ещё долго светился, красным ожогом, на голой спине странный иероглиф «ЙУХ».

— Да, — удовлетворённо покачал головой Мастодонт. — Сразу видно, что писали мастера своего дела; знатоки и ценители прежней культуры.

— Можно сказать — хранители старых традиций, — добавил Лектор.

Вернулся Терминатор из ближней разведки и сталкеры, предварительно проверив фонари, шагнули в темноту лабиринта.

Глава пятая Политика, привидение и партизанское движение

Углубившись во мрак переходов штольни, товарищи с интересом рассматривали современную настенную роспись. Казалось, что диггеры всех мастей устроили здесь форум, соревнуясь в изобретательности начертания таинственных знаков. Мастодонт, с помощью ультрафиолетового сканера безошибочно находил нужный рисунок, но иногда, даже он останавливался в растерянности. Фёдору оставалось только радоваться тому, что у него в карте имелись сноски на возможные дополнительные и фальшивые иероглифы, могущие иметь место рядом с истинными. На перекрестье всех путей и вовсе можно было опустить руки. Задачи, приходящих сюда людей, порой были диаметрально противоположны. Мимоходом промелькнуло до боли знакомое слово из трёх букв, но никого не удивило, а даже наоборот — успокоило. Жизнеутверждающие символы, на стенах, не упоминаются от отчаянья. Разве что вслух, а тут — столько старания; столько стремления донести до потомков истину земного бытия, вместе со всеми регалиями… Заодно внести некоторую долю таинственности, так как смысл рисования неизвестен самому рисующему. Это происходит на уровне подсознания. Руку художника, ведомую неведомой рукой, просто вынуждают писать то, что у него пока лишь на уме. Зато теперь, все дамы в курсе, о наличии элемента у противоположного пола, которого у них у самих — нет, хоть некоторые матери и убеждают дочерей в обратном — таких у мадам будет много и все разные…

В штольне было тепло и холодно — одновременно, а также — сухо и сыро. Пахло плесенью. При сухости чувствовалась противная влажность. Походка Барбариски приобрела осторожность, а остальных членов коллектива предусмотрительность. Впечатление создалось такое, будто бы при ходьбе вперёд, носки их обуви смотрели назад. От такого противоречия сталкеры выглядели группой инвалидов, зашедших в открытый зоопарк, где стены вольеров снесены напрочь, а двери клеток открыты настежь.

Иероглифы на стенах сверкали зелёным фосфором, оранжевой светоотражающей краской и банальными акриловыми красителями, представленными всем цветовым спектром. Попадались даже радиоактивные компоненты, нанесённые идиотами на камень. Неожиданно, народное творчество закончилось. Даже Мастодонт растерялся. Стоя на одном месте, он неуверенно переминался с ноги на ногу. По его данным, иероглифы должны быть и в солидном избытке, но, их не было… Федя внимательно осмотрел стену и констатировал печальный факт — скололи. Причём, весьма внушительным блоком унесли в неизвестном направлении.

Лис оживился и чихнув, почти крикнул:

— А я видел что-то похожее в станице — на каменном заборе!

— Да, — удивился Мастодонт, — ты не помнишь, что на нём было нанесено?

Фёдор напрягся, расслабился и махнув рукой, сам же себе и ответил, разочарованно вздыхая:

— Эх, да разве всё запомнишь?! Памяти не хватит!