Безмолвие - [127]
– Уверены?
– А ты?
Ее губы дернулись в дерзкой усмешке, увидеть которую еще раз желания у него не возникло. Вскоре лопата ударилась об останки надсмотрщика, и Джонни, как и остальные, пережил несколько неприятных мгновений. От гроба осталось практически лишь темное пятно в земле, кости перемешались. Джонни увидел зубы, клочья волос…
– Ха. Я же говорила. Мы проверяли этот гроб, когда я была молодая.
– Вы его вскрывали?
– Да. То, что оставалось.
– А ниже смотрели? – Старуха резко выдохнула, и Джонни выпрямился и показал на шею. – Камень. Что он собой представляет?
– Ты его видел?
– Во сне. – Джонни не стал говорить, что вроде бы видел камень еще и в лесу. – Больше копать не буду, пока не расскажете всё.
– Леон… – Она показала на яму, но Джонни выставил лопату, как оружие.
– Ты же слышал, Леон. Сделка есть сделка. Она обещала ответить на все мои вопросы.
– Леон, вытащи его из чертовой ямы.
Джонни покачал головой.
– Камень. Что это такое?
– Леон! – рявкнула Вердина, но тот поднял руки и отступил в сторону. Старуха посмотрела на него так, будто хотела убить взглядом, но потом все же кивнула: – Это не камень.
– Вы лжете.
– Он полый и очень древний. И он не просто камень, а нечто большее.
– Хорошо. Продолжайте.
Вердина осклабилась, но ни на Джонни, ни на Леона это не произвело должного впечатления.
– На древнем языке камень называется фенги. Моя мать называла его камнем души.
– Что он делает?
– То самое и делает, глупый ты мальчишка. Хранит душу.
– Чью?
– Первого из нас.
– Первого из вашей семьи?
– Первой женщины. Массасси. Женщины в моей семье хранили его на протяжении тысячи жизней, передавали от матери к дочери, поддерживая непрерывную цепь.
– Камень принесла Айна?
– Не произноси ее имя так, будто знаешь ее.
Джонни попытался представить такое – и не смог.
Тысячи жизней…
– Здесь камня нет. Ты не найдешь его.
Джонни думал, что правда сломает ее, но ошибся – и понял свою ошибку по кривой ухмылке и злобному блеску в ее глазах.
– Выкопай мне ее, а твое невыносимое, оскорбительное невежество мы оставим без внимания.
Джонни взглянул на Джека, потом повернулся, взял лопату и начал копать. Нависнув над могилой, Вердина смотрела, как он убирает кости и зубы надсмотрщика. Углубившись дюймов на десять, Джонни отставил лопату и принялся разгребать землю руками. Пыль и комочки глины липли к коже, и в какой-то момент ему вспомнился сон: вкус и давление земли, ощущения погребенного заживо.
– Ну что?
Но душой и телом Джонни был там, в темном и тесном месте. Подгребая землю под себя, он уходил все глубже, пока не коснулся чего-то и от неожиданности отпрянул.
– Господи…
– Что такое?
– Тепло.
– Это она! Подними ее оттуда!
Джонни не шелохнулся. Присмотревшись, он увидел сустав пальца, сломанный ноготь.
– Леон, – подала голос Вердина.
– Нет, не надо. – Джонни поднял предостерегающе руку. – Вы можете нечаянно повредить ее.
– Она жива?
Джонни посмотрел на Кри, которая, обхватив себя руками, стояла на коленях у могилы. Судя по выражению лица, девушка чувствовала то же, что и он: панику, удушье, ужас. Он еще на секунду задержал на ней взгляд…
И в этот момент палец в земле пошевелился.
Для Кри это было уже чересчур. Сколько раз она переживала во сне этот запах земли во рту? Сколько раз видела это лицо и бездонную яму? Палец шевельнулся снова, и Кри поняла: да, это Айна, живая. Там, в этой теплой, склизкой красной земле.
Столько лет…
Она отвернулась, и ее вырвало в траву.
– Как такое может быть?
Ее шепот никто не услышал. На нее никто не смотрел. До нее никому не было дела. Стоя на четвереньках, она рискнула бросить в яму еще один взгляд.
Сломанный ноготь.
И не один. Сломаны были все ногти.
Разделить останки и землю оказалось не так-то просто.
Тело, как он называл это для себя, напоминало пугало. Одежда сгнила. Волосы спутались в бесформенный комок, похожий на измазанный глиной и слизью корень. Осторожно, как горшечник, пользуясь только кончиками пальцев, Джонни очистил локоть, лопатку, ухо. Женщина лежала на боку, и он продолжил работу с той же осторожностью, потому что кожа могла порваться даже от легкого прикосновения. Того, что сохранилось, оказалось на удивление мало, так что даже фраза кожа да кости была бы в данном случае сильным преувеличением.
– Ну же! Поднимай ее!
Но Джонни не торопился. Откопав одну ногу, он пошел вдоль нее и обнаружил вторую, слегка согнутую в колене. Дальше проследовал по спине, перебираясь от позвонка к позвонку, и, очистив нижнюю руку, увидел, что пальцы ухватились за корень висельного дерева.
– Что она держит?
Джонни не ответил. Освободив с величайшей осторожностью все пять пальцев, он ощутил перемену даже раньше, чем понял ее.
Один глаз был открыт.
От неожиданности Джонни подался назад, глядя в безумный темный зрачок, окруженный пожелтевшим белком. Слепа она или зряча? В сознании или нет? Половина ее лица оставалась в земле, как и бо́льшая часть левой стороны тела.
– Господи… Боже мой… – выдохнул Джек, но Джонни даже не поднял головы. Налитый кровью, как будто слезящийся глаз смотрел на него в упор. Джонни снял рубашку и очистил от грязи губы, потом раскопал остальное и по мере возможности укрыл останки.
