Безлимитный поединок - [18]

Не следует забывать, что у нас в случае неудачи могут пострадать не только сами шахматисты, но и курирующие их чиновники. Победы Фишера создали проблемы для многих наших шахматных функционеров, так как считалось, что были допущены серьезные просчеты в подготовке спортсменов. Никто не хотел признать простую истину, что причиной всех наших огорчений был гений Фишера.

Придя в себя от потрясения, вызванного поражением Спасского, шахматное руководство сразу увидело ряд преимуществ в выдвижении на главную роль молодого чемпиона с Урала. Карпов вселял надежду на успешную борьбу с Фишером. Кроме того, было понятно, что этот дисциплинированный, исполнительный труженик, склонный к конформизму, в отличие от Спасского не станет «раскачивать лодку». Отныне шахматные чиновники связали свою судьбу с судьбой этой восходящей звезды. К слову, для бывшего космонавта Виталия Севастьянова Карпов оказался тем «спутником», который вывел его на новую орбиту — председателя Шахматной федерации СССР.

Карпов быстро оправдал возлагаемые на него надежды, выиграв несколько турниров за рубежом, где он как бы заполнил пустоту, оставленную самоустранившимся Фишером. В 1973 году он выиграл вместе с Корчным межзональный турнир в Ленинграде, а затем последовательно победил в претендентских матчах Полугаевского, Спасского и Корчного. Теперь ему предстоял матч с Фишером.

Но матч не состоялся — выдвинутые чемпионом мира условия не были приняты. Хотя, невзирая на вполне объяснимое противодействие нашей федерации, шансы на их принятие были велики: чрезвычайный конгресс ФИДЕ, созванный в марте 1975 года, утвердил фишеровскую формулу безлимитного матча до десяти побед, и лишь требование Фишера о том, чтобы при счете 9:9 чемпион сохранял свое звание, было отклонено 35 голосами против 32 (при трех воздержавшихся).

Отвергал это требование и претендент: ведь ему, чтобы стать чемпионом мира, пришлось бы выигрывать с перевесом минимум в два очка (как в свое время Алехину у Капабланки, но в матче до шести побед).

«…Моя совесть абсолютно чиста, — писал позднее Карпов в своей книге «В далеком Багио» (Москва, 1981), — я сделал все, чтобы матч состоялся, и согласился на все условия, продиктованные Международной шахматной федерацией. А вот Фишер отказался… Общие спортивные прогнозы были для меня неблагоприятны. Фишер должен победить — это считалось чуть ли не аксиомой. Но я полагал, что неплохие шансы на выигрыш есть и у меня. И с каждым днем, напряженно работая, я старался увеличить эти шансы».

Настал бы когда-нибудь исторический день встречи соперников в матче на первенство мира, прими ФИДЕ и последнее условие Фишера? Очень сомнительно. И дело не только в затворничестве Фишера. «Теперь нет смысла нервничать, — заявил вскоре после конгресса Карпов. — Волноваться можно было, когда чрезвычайный конгресс еще не состоялся и я мог предполагать, что там будут приняты абсолютно все требования Фишера. Если это случилось бы, тогда я просто не имел бы морального права играть матч. Но когда я узнал, что конгресс прошел не под диктовку Фишера, моментально успокоился. Мне стало ясно: либо матч состоится, либо я сразу — чемпион мира».

И еще одно свидетельство из книги А.Карпова и А.Рошаля «Девятая вертикаль» (Москва, 1978): «Очень жаль, что матча не получилось. Однако моей вины в том нет, ибо существуют принципы, от которых отступать я не могу. А Фишер — в этом уж вина целиком его — оказался таким человеком, который не ограничился частичными приобретениями и, пусть меня извинят за резкость, пожелал попросту «сесть на голову». К чему это? Ведь ему и так уже почти во всем уступили. Неизвестно, какие еще требования он бы выдвинул, если бы ему и до конца продолжали идти навстречу».

И настал другой исторический день — 24 апреля 1975 года, когда президент ФИДЕ Макс Эйве увенчал Карпова лавровым венком чемпиона мира. Церемония прошла торжественно и пышно: Колонный зал Дома союзов был переполнен, сцена утопала в цветах, вспышки блицев соперничали с блеском хрустальных люстр, нескончаемым потоком лились приветственные речи.

На последовавшей затем пресс-конференции новый чемпион мира ответил на вопрос о возможности поединка с Фишером: «Поскольку право экс-чемпиона на матч-реванш давно отменено и его никто не восстанавливал, я не могу играть с Фишером матч на звание чемпиона мира». Но заявил, что по-прежнему готов сыграть с Фишером неофициально и на других условиях (спустя тринадцать с лишним лет в интервью западногерманскому журналу «Spiegel» Карпов скажет: «В 1975 году Фишер был немного сильнее, мои тогдашние шансы я бы оценил как 40 на 60… Потом я выиграл целый ряд турниров. В 1976 году я был уже очень силен, к этому времени я играл уже наверняка лучше Фишера»).

В итоге Карпов так никогда и не встретился за доской с «шахматной легендой». Однако чемпионский титул, полученный таким образом, не принес удовлетворения ни ему, ни истинным любителям шахмат в нашей стране. Я всегда чувствовал, что у Карпова в связи с этим возник определенный комплекс. Вот почему он принял участие в таком огромном количестве международных турниров, большем, чем кто-либо из чемпионов: Карпов как бы демонстрировал миру свое право носить корону. Порторож — Любляна и Милан в 1975 году, Скопле, Амстердам и Монтилья в 1976-м, Бад-Лаутерберг, Лас-Пальмас, Лондон и Тилбург в 1977-м. Столь триумфального шествия от победы к победе шахматный мир не знал со времен Алехина…