Безликий - [11]

– Олдсмобиль. Мотор я перебрал, чтобы участвовать в гонках хот-роадов.

Аня забавно нахмурила лоб:

– Хот-роадов? А это законно?

– Ну, как сказать.

Девушка усмехнулась:

– Понятно! Мальчишки есть мальчишки.

– Куда едем?

– Ко мне домой.

– Я понимаю. Где вы живете?

Аня рассмеялась:

– Да, точно! Мы же едва знакомы. Вернее, толком даже и не знакомы. Вы мне назвали только свою фамилию.

– Валера, – представился я.

– Очень приятно.

– А мне-то как.

Аня назвала мне адрес, и я удовольствием отметил, что это не совсем рядом, а значит, еще минут десять мы проведем вместе. В последнее время я все чаще склонялся к мысли, что так никогда и не женюсь, но это вовсе не значило, что я решил податься в монахи.

– Знаете, я еще не очень хорошо ориентируюсь в Пушкине, – сказал я. – Дорогу покажете, если что?

– Конечно, – Аня улыбнулась, – поработаю для вас навигатором.

– Отлично, – кивнул я, заводя мотор.

– Зачем убийца оставил на месте преступления нотную запись этой мелодии? – заговорила Аня, едва мы отъехали от школы.

– Пока не знаю. Думаю, это что-то вроде послания.

– Какого послания?

– Может быть, убийца хочет объяснить, почему прикончил Зинтарова.

– Вы мне не скажете, где его убили?

– Ну, почему? Скоро об этом все равно будут трубить на каждом углу. Только пообещайте никому не говорить хотя бы пару дней.

Аня торжественно подняла правую руку:

– Клянусь!

– Тело нашли в Царь-ванне.

– В Баболовском парке?

– А есть еще одна?

– Нет. Конечно, нет. Это я так. Ляпнула от удивления. И как его убили?

Я бросил на девушку любопытный взгляд:

– А вы кровожадная.

– Вовсе нет. Просто любопытная. Кстати, через пятьдесят метров поворот направо, – добавила Аня, изображая навигатор.

Я кивнул:

– Понял.

– Так как умер Зинтаров?

– Этого я точно не скажу.

– Ладно. А убийца оставил еще какие-нибудь послания?

Взглянув в Анины глаза, я увидел в них блеск. Похоже, она действительно заинтересовалась смертью Зинтарова.

– Что вы знаете про амбру? – спросил я.

– Амбру? – Девушка нахмурилась. – А она-то тут при чем?

– И все же?

– Ну, ее используют при изготовлении парфюмерии. Она связывает запахи, не дает аромату испаряться слишком быстро. Собственно, поэтому сильные запахи и называют «амбре». Такой сорт духов был, кажется, в девятнадцатом веке. С очень резким запахом. Он не пропадал даже после стирки белья.

– А амбра как-нибудь связана с янтарем? – спросил я наугад.

– Не знаю. Звучание похоже. Кажется, по-английски это будет «amber».

– Да, именно так.

Аня пожала плечами:

– Не знаю, какую связь вы хотите установить. Я только могу сказать, что вроде есть такая латвийская парфюмерная компания, «Дзинтарс». Ну, и район в Юрмале, конечно. Он называется Дзинтари.

– А при чем тут… – начал было я, но тут же сообразил: – Дзинтари – это янтарь?

Аня кивнула:

– Ну, да. Сейчас – налево!

В голове зазвучали два слова: «Дзинтари – Зинтаров»! Связь была очевидна. Получается, убийца прислал на школьный электронный ящик стихотворение, в котором содержалась подсказка, кто будет жертвой.

Разумеется, он не мог рассчитывать, что директор или еще кто-нибудь правильно поймет его, значит, не хотел, чтобы ему помешали. Получается, он отправил письмо для полиции, которая должна была натолкнуться на него уже после убийства. Зачем? Ответ напрашивался только один: чтобы было ясно, что и на имя второй жертвы будет подсказка!

Значит, мы имеем дело с типом маньяка, который принято называть «зазывалой» – он оставляет след для полиции, играет с ней. В том, что скоро обнаружится второй труп, я уже почти не сомневался.

Теперь я увидел смысл подсказки: Амбра – Amber – Янтарь – Дзинтари – Зинтаров. Получается, и в нотной записи арии Марии Магдалены должен содержаться намек на чье-то имя. Допустим, это «Мария». Магдалена – не самое распространенное имя в России, так что его едва ли стоит рассматривать всерьез. Но этого мало. Должно быть указание на фамилию. Однако больше никаких записей на месте преступления не было, ноты – единственное послание убийцы.

– О чем вы задумались? – спросила, глядя на меня, Аня.

– О том, как расшифровать… словом, я предполагаю, что преступник каким-то образом намекает на имя следующей жертвы. Вот только не могу пока понять, как именно.

– Какой еще следующей жертвы?

Я понял, что проболтался.

– Обещаете молчать?

– Уже.

– Хорошо, я скажу. Раз уж вы мне помогли.

Девушка хмыкнула.

– Если вам так проще.

– Я думаю, что преступление совершено серийным убийцей. Дело в том, что на груди Зинтарова поставлено клеймо – цифра «4», кроме того, в школу пришла подсказка. – Я протянул Ане распечатку со стихотворением. – Амбра созвучно янтарю. Дзинтари.

– А Дзинтари – Зинтарову, – понимающе кивнула девушка, читая. – Это же Гнедич!

– Кто? – насторожился я.

– Автор стихотворения. Он жил в девятнадцатом веке.

– Да, я знаю. Как вы узнали? Помните его стихи наизусть?

– Некоторые. Вообще люблю поэзию. Вас это удивляет?

– Немного, если честно.

– Вы не уникальны. В этом плане, по крайней мере.

– Надеюсь, не разочарую вас в чем-нибудь еще.

Аня усмехнулась:

– Давайте вернемся к убийце.

Я тоже улыбнулся:

– Давайте.

– Значит, он дал подсказку, кто будет первой жертвой. И вы считаете, что будут еще три. Так?