Безликий бог - [8]

Он снова бросился к постели.

— Подожди, дорогая, не умирай. Скоро нам помогут, — прошептал и выбежал за дверь.

Примчавшись в храм, он и здесь увидел следы величайшего несчастья, поразившего город. На пороге вперемежку с трупами лежали умирающие. Ужасная грязь была и внутри храма.

Зурих, не обращая ни на что внимания, стремительно подошел к главному алтарю, встал перед ним на колени и горячо зашептал:

— О великий Сатх, помоги! Ты обещал мне. Умирает моя семья…

Он замер, прислушиваясь. Зурих не знал, как ему ответит Повелитель Тьмы. И ответит ли вообще. Он просто ждал.

И тут до него донесся чей-то крик. Кричали на площади. Он выбежал из храма и увидел, как какой-то человек в оборванных одеждах бился в припадке на ступенях храма.

— Боги умерли! — визжал он. — И Сатх покинул нас! Пришел конец всему! Болезнь — это знак! Ждите других знаков!

Зурих помчался домой. Пока он бежал, у него еще теплилась надежда, что все кончится хорошо, но она мгновенно погасла, едва он кинул взгляд на кровать.

Жена и дети лежали неподвижно. Он рухнул на еще теплые тела, обнял их и закричал.

Этот истошный вопль отнял у него последние силы, и несчастный потерял сознание.

Когда он снова открыл глаза, ему показалось, что душа его выгорела, а на ее месте образовалась пустота.

Он долго сидел рядом с кроватью, тупо глядя перед собой, и постепенно на пепелище взрастало новое чувство, заменившее все прежние — лютая ненависть.

Ненависть ко всему: к этому жестокому миру, к людям, населяющим его, ко всем богам, и особенно к Сатху, позабывшему о своем обещании. Зурих бросил последний взгляд на жену и детей и вышел из дома.

Следующие несколько дней он запомнил плохо. Дни мгновенно сменяли ночи. Он без устали куда-то мчался.

Под ним пало несколько лошадей, и он шел по пескам, не обращая внимания на солнце и ночной холод пустынь.

Несколько раз ему встречались люди, он требовал, чтобы ему отдали еду и лошадей, и, если ему отказывали, убивал их.

Он немного пришел в себя, лишь когда достиг своей цели. Этот был тот самый оазис, куда он привез амулет, украденный из храма Валки.

Спрыгнув с коня и подойдя к тому месту, где находился вход в лабиринт, Зурих с удивлением увидел, что тот распахнут. Вытащив саблю, он спустился вниз.

В темных коридорах царила тишина. Вспоминая прошлый свой визит в тайное капище Сатха, он двинулся вперед. Зурих всерьез опасался, что может заблудиться, и надеялся обнаружить хоть кого-нибудь, кто укажет ему дорогу к Верховному жрецу. Но никто не попадался навстречу, а вскоре он наткнулся на тело.

Судя по одежде, это был местный служка, на груди которого медленно расплывалось темно-красное пятно. Он даже еще не остыл: смерть, судя по всему, наступила совсем недавно.

Зурих сделал еще несколько шагов, вышел в более-менее освещенный коридор и застыл, отказываясь верить собственным глазам.

Повсюду, насколько хватало глаз, коридор был завален трупами.

Но самое удивительное, что здесь были только служители Сатха. Неужели они передрались друг с другом?

Однако так могло показаться только неопытному юнцу.

Но Зурих, прошедший не одну битву, сразу понял: на капище кто-то напал, причем враг оказался таким сильным, что никакие заслоны не остановили его.

Зурих ускорил шаг. Пробираясь по подземному лабиринту, он поражался количеству людей, находившихся здесь.

Но, возможно, жрецы собрались сюда из разных храмов? Съехались на какой-нибудь совет, и тут-то их и накрыли?

Только кто?

Один лишь раз он заметил тело человека, не принадлежавшего к слугам Сатха. В руках тот сжимал обыкновенный меч, вот только одежда его была странной. Черная, блестящая, плотно облегавшая тело. Голову скрывал капюшон.

Его убили ударом в сердце, но и убийца лежал рядом.

Вскоре Зурих услышал шум боя. Он побежал вперед, надеясь рассмотреть таинственных бойцов поближе, и, влетев в зал, где удостаивался общения с Сатхом, замер на пороге: их оказалось всего четверо!

Люди в черных одеждах метались по большому залу, разя визжащих жрецов направо и налево, постепенно сгоняя их в кучу, вокруг статуи кхешийского божества.

Служители, призывавшие на помощь Черного Змея, не могли даже ранить своих врагов, так быстро те двигались.

На ступеньках у подножия статуи, с ужасом взирая на происходящее, сидел Верховный жрец. Последние защитники, понимая, что обречены, вяло размахивали оружием.

Один их них бросился к атакующим, встал на колени и завопил:

— Пощады!

Но ему без лишних разговоров снесли голову. Все на мгновение замерли.

Верховный жрец вдруг вскинул руки:

— Сатх! Приди!

Между его пальцами появилось легкое свечение, постепенно набиравшее силу.

Служители с надеждой взглянули на него, но магический огонь дрогнул и угас.

— Сатх! — снова вскричал жрец. Надежда и отчаяние смешались в его голосе.

Внезапно из-за колонны выступил человек в черном плаще. Он выхватил жезл и направил его на жреца.

Яркий белый свет озарил зал, и главный служитель капища с жутким криком рухнул на пол. У него были обуглены руки. А люди в черных одеждах мгновенно добили последних слуг Сатха, которые уже и не сопротивлялись.

Наступила тишина. Только Верховный жрец стонал, с ужасом глядя на человека в плаще.