Беженец - [4]

В 2011 году в Сирию пришла Арабская весна. Только тогда ее так не называли. Никто не знал, что волна революций прокатится по Средней Азии, сметая правительства, свергая диктаторов и разжигая гражданские войны. Сирийцы только из новостей и постов в Фейсбуке и Твиттере узнавали, что народы Туниса, Ливии и Йемена выходили на улицы с протестами. Когда волнения начинаются в одной стране, и ее народ говорит: «Довольно!», ее примеру следует вторая, третья… Так Арабская весна пришла в Сирию.

Но люди знали, насколько опасны уличные протесты. Сирией управлял Башар аль-Асад, его дважды избрали президентом, поскольку никому другому не позволялось выдвигать свою кандидатуру. Те же, кому не нравился Асад, исчезали. Навсегда. Все боялись того, что он может сделать, если Арабская весна пройдется по Сирии. Недаром старая пословица гласила: «Закрой дверь, через которую врывается ветер, и успокойся».

Именно это и делали сирийцы, пока остальная часть Средней Азии пылала пожарами мятежа. Они оставались дома, запирали двери и ждали, что будет. Но оказалось, что двери закрыты недостаточно плотно.

В Дамаске, столице Сирии, арестовали человека за речи против Асада. Какие-то ребятишки в Дараа, городе на юге, были арестованы и избиты полицией, потому что писали на стенах слоганы, обличающие Асада. И тогда целая страна, казалось, разом обезумела. Потоки людей хлынули на улицы, требуя освобождения политзаключенных и больше свободы для всех жителей Сирии.

В течение месяца Асад двинул танки, бомбардировщики и армию против мятежников – собственного народа, – и с тех пор война стала единственным, что видели в Сирии.

Махмуд и Валид свернули в очередной засыпанный мусором переулок и остановились как вкопанные. Чуть впереди двое мальчишек прижали третьего к полуобвалившейся стене и отнимали сумку с хлебом, которую тот нес.

Сердце Махмуда застучало сильнее, и он толкнул Валида за сгоревший автомобиль. Последнее время подобные истории случались в Алеппо чаще. Доставлять продукты в город становилось все труднее и труднее.

Увиденное пробудило в Махмуде воспоминания о другом времени, еще до начала войны. Тогда он шел на встречу с лучшим другом, Халидом, и на боковой улочке, похожей на эту, увидел, как Халида избивают двое мальчишек постарше. Он, как и Махмуд, был шиитом в стране суннитов. Халид был умен, сообразителен, всегда первым поднимал руку в классе и отвечал правильно. Они знали друг друга много лет и любили проводить свободное время за чтением комиксов, просмотром фильмов с супергероями и видеоиграми.

Халид свернулся клубком на земле, прикрывая голову руками, а нападавшие пинали его.

– Теперь ты уже не такой умный, а, свинья? – спросил один.

– Шииты должны знать свое место! Это Сирия! Не Иран!

Сунниты ненавидели шиитов, но еще больше ненавидели, когда те привлекали к себе внимание. Мальчики постарше хотели, чтобы Халид сидел тихо и не высовывался.

Махмуд с боевым кличем, которым гордился бы Росомаха, бросился на врага. И был избит так же жестоко, как и его друг.

С того дня Махмуда и Халида невзлюбили. Те двое постоянно унижали и избивали их на переменах и после занятий. Именно тогда они поняли, как важно стать невидимками. Махмуд весь день оставался в классе, никогда не выходил в туалет или на футбольное поле. Халид больше не отвечал на вопросы учителя, даже когда тот обращался прямо к нему. Если хулиганы не заметят тебя, значит, и не ударят. Тогда же Махмуд осознал, что вдвоем с Халидом они крупная мишень. Они поняли, что поодиночке быть невидимыми легче.

Мальчики ничего не сказали друг другу, и за год отдалились так сильно, что перестали даже здороваться при встрече в вестибюле школы.

Год спустя Халид погиб во время авианалета. В Сирии в 2015 году лучше было вообще не иметь друзей.

Махмуд наблюдал, как парни набрасываются на мальчика с хлебом. Мальчика, которого он даже не знал, но чувствовал, как в душе зашевелились негодование, гнев, сочувствие. Махмуд дышал часто и неровно, руки сами сжались в кулаки.

– Мне следует сделать что-то, – прошептал он.

Но он знал: лучше не вмешиваться. Голову вниз, глаза в землю, капюшон на лоб – вот он, способ стать невидимым. Раствориться. Исчезнуть.

Махмуд взял младшего брата за руку, повернулся и нашел другой путь домой.

Йозеф Берлин, Германия. 1939 год

1 день вдали от дома

Они словно стали невидимками.

Йозеф и его сестра следовали за матерью сквозь толпу на Берлин-Лертер, одном из главных столичных вокзалов. Йозеф и Рут несли по чемодану, мать была нагружена двумя: в одном были вещи мужа, в другом – ее собственные.

Ни один носильщик не поспешил на помощь, ни один служащий не остановился спросить, не нужно ли помочь найти поезд. Ярко-желтые звезды Давида, которые Ландау носили на нарукавных повязках, словно превратились в волшебные талисманы, сделавшие их невидимыми, так казалось вначале. Йозеф заметил, что их обходят стороной. Служащие и другие пассажиры расступались, давая им дорогу. Толпа обтекала их, как вода обтекает неподвижный камень. Люди предпочитали не замечать Ландау.

Войдя в поезд, Йозеф и его семья сели в купе, обозначенное буквой «Е», – начальной буквой слова «евреи», чтобы ни один «истинный» германец не забрел туда по ошибке. Они отправлялись на северное побережье, в Гамбург. Там их должен встретить отец, и они сядут на корабль. В день, когда они получили телеграмму от папы, мать Йозефа забронировала четыре билета в единственное место, где их согласились принять: остров Куба на другом конце света.