Беженцы и победители - [36]

* * *

— Ребята, оружие! Советское оружие! Теперь нам никакой Черчилль не нужен.

Одна за другой въезжают во двор подводы, и часовой у ворот берет винтовку «на караул», будто встречает президента республики. Наверное, в учебниках истории впоследствии напишут, что солдаты со слезами на глазах целовали промасленные приклады. А может, лишь сухо упомянут, что 15 ноября 1942 года батальон получил оружие. Да и где найти слова, чтобы передать, что же творилось тогда в душах солдат?

— Вот и дождались наконец! — произносит Борис, выражая настроение собравшихся.

Если бы в тот вечер кто-нибудь осмелился заявить, что лучше все-таки идти в Иран, его наверняка бы побили. Пожалуй, именно теперь солдаты почувствовали, как любят своего пана полковника. Любят за то, что он совсем не такой, как генерал Андерс, который приказал своим солдатам сложить оружие и идти куда-то в неизвестность. О Свободе же уважительно говорят: «Наш пан полковник».

Никаких торжеств в тот вечер не устраивали, однако всем почему-то вдруг захотелось посидеть вместе, спеть задушевную песню, услышать простые, идущие из глубин сердца слова. Может, в те минуты и рождалось их братство по оружию?

Наконец надпоручик Янко, который довольно прилично играет на барабане, берет в руки инструмент и начинает отбивать знакомый ритм. И вот ему уже вторит гармонь Томана, а старый Качерек, прикрыв от удовольствия глаза, выводит мелодию на кларнете. Но доминирует, конечно же, скрипка Эрика Шарфа. Молодчина, парень! И ребята просят его сыграть «Канарейку» во второй раз, в третий…

Точно так же реагировали посетители кафе «Палац» в Остраве, где выступал Эрик, пока город не заняли фашисты. Тогда он взял скрипку и ушел. Пришлось долго скрываться, терпеть лишения, голодать… Зато теперь у него есть все — друзья, которых он уважает и которые уважают его, скрипка, на которой он может играть друзьям свои любимые мелодии, и, наконец, винтовка, которой он может защитить и своих друзей, и себя.

* * *

В Лондоне, в министерстве национальной обороны, генерал Ингр перечитывает шифрованную телеграмму и досадливо морщится. Перед ним в ожидании приказаний застыли два офицера. Министр явно не в настроении: он даже не предлагает им сесть. Наконец он начинает диктовать приказ полковнику Свободе. Руководствуясь исключительно соображениями гуманности, он запрещает ему брать на фронт женщин. Ответственность за исполнение приказа он возлагает на Свободу. В противном случае министр грозит отдать его под трибунал.

Через несколько минут офицер вручает министру перепечатанный текст приказа для согласования с президентом. Ингр просит соединить его с Астон Эботс, куда президент переселился осенью сорокового года после налетов фашистской авиации на Лондон.

В одноэтажном особняке бывшего аббатства оживленно. Президент беседует с посланником в Вашингтоне Владимиром Гурбаном. Посланник передает ему приглашение президента Ф. Рузвельта посетить с официальным визитом Соединенные Штаты.

На этот случай у доктора Бенеша есть «свой» план, с которым правительство Шрамека, конечно же, согласится. Прежде всего весной он поедет в Вашингтон, затем вернется в Лондон и только потом, если ситуация будет благоприятной, посетит Москву. С советским послом на эту тему пока говорить не стоит. Советские армии, правда, сокрушительного поражения не потерпели и за Урал не отступили, как предсказывали в Лондоне, но и заметного перевеса не добились. Напротив, немцам удалось прорвать советскую оборону на сталинградском и кавказском направлениях и выйти к Воронежу, Новороссийску, Пятигорску, Моздоку, Сталинграду. И хотя русские 19 ноября 1942 года начали контрнаступление, их силы заметно иссякли. Еще одно успешное немецкое наступление весной будущего года — и война с Россией может закончиться…

Сообщения Гурбана представляются весьма обнадеживающими. Они подтверждают, что в будущем перед чехословацким правительством могут открыться неплохие перспективы. Но и переговоры с советским послом Богомоловым могут оказаться результативными, ведь прогнозы союзников о ходе войны в России не оправдались. В любом случае в марте — апреле необходимо уточнить свои взаимоотношения с русскими, скоординировать взгляды по многим вопросам. Вероятно, Советский Союз охотно подпишет договор. Согласна подписать его и чешская сторона. Чешские коммунисты пользуются любой возможностью, чтобы обратить внимание президента на все возрастающую мощь Советского Союза, утверждают, что только он освободит Чехословакию. Они, разумеется, преувеличивают. Президенту хорошо известно, на чьей стороне сила, тем не менее вести себя надо осмотрительно. А лучше всего прикрывать свои истинные намерения какой-либо удобной формулировкой…

Итак, сначала визит в США, затем возвращение в Лондон и только потом посещение Москвы.

Звонит Ингр, и президент подтверждает, что согласен с проектом приказа. Кто, собственно, такой этот Свобода? Почему он осмеливается осложнять ситуацию и не считаться с решениями правительства? Вряд ли он большевистский агент, но позволяет себе слишком много…

* * *

В женской казарме в Бузулуке телеграмма Ингра вызывает возмущение. Тридцать четыре из тридцати восьми женщин, зачисленных в 1-й батальон, окончили курсы санинструкторов. Подготовить им замену означало бы задержать отправку батальона на фронт на несколько месяцев. И полковник Свобода принимает решение: приказу Ингра не подчиняться.