Безграничная любовь - [64]

У тети Пэйшиенс был тихий и спокойный голос, столь же располагающий к себе, как и ее дом. В нем не было никаких безделушек, которыми бывают полны большинство домов, и новобрачные были сразу же очарованы его необычной прелестью.

— Я отвела вам третий этаж, — сказала она, — так что вы сможете уединиться. Помню свои первые недели после замужества, — она запнулась и покраснела, потом быстро продолжила:

— Молодым нужно время, чтобы привыкнуть друг к другу. Ведь вы, наверное, планируете медовый месяц.

— Возможно, в следующем году, когда я обоснуюсь в больнице, — ответил Киф, улыбнувшись Бетс.

— Если будете ждать, пока обоснуетесь, то никогда никуда не поедете, — со строгостью, неведомой Кифу, сказала Пэйшиенс.

После обеда он спросил тетю о здоровье Карра.

— Думаю, не смогу рассказать вам больше, чем вы уже слышали от кучера, — протянула она. — Насколько я знаю, только мэр видит Карра регулярно, и, полагаю, Карр всегда сидит за столом, когда мэра Уильямса вызывают в Хэрроугейт на собрание. Он ничего не знает о том, слепнет Карр и не калека ли он. — Она взялась за вязанье. — Конечно, Олли видит его, но Эйлин говорит, что Олли ничего не рассказывает о том, что касается компании. Так что я слышу только сплетни, но и их стараюсь избегать.

Двумя днями позже молодожены взяли ключ у Эунис Коннор и поехали в Хэрроугейт навестить Джинкс и Элисон.

— Помни, я не знаю, что нас ждет, — предупредил Киф жену, наверное, уже в пятый раз.

— Ох, — воскликнула она, — ну перестань же наконец извиняться, ведь мы же еще даже не добрались туда!

— Просто я не хочу, чтоб ты разочаровалась, вот и все. Ты же знаешь, что у Джинкс не было времени ответить на мое последнее письмо. Так что в действительности она не приглашала нас. Боюсь, что она может не впустить нас, и ты будешь разочарована.

— Не впустить нас? Слушай, Киф, не выдумывай.

— Я просто хочу подготовить тебя.

— Я увижусь сегодня с Эли Хэрроу, и обсуждению это не подлежит. Если твоя сестра не откроет, я буду дуть изо всех сил, пока не сдую дверь и не влечу таким образом в дом. — Она улыбнулась ему, а он в который уже раз удивился своей везучести, способствовавшей тому, что столь удивительное создание стало его женой.

Прямо перед ними Хэрроугейт грелся в солнечных лучах. Лужайки были аккуратно подстрижены, а мамины цветочные клумбы засажены маленькими кустиками. Калитка была не заперта, и Джинкс не замедлила открыть им дверь.

— Видишь, — прошептала Бетс, — она ждет нас!

Шторы на окнах были раздвинуты, и комната купалась в солнечном свете. Все это было куда лучше, чем смел надеяться Киф.

Он гордо улыбался, представляя женщин друг другу. Он так хотел, чтобы все прошло хорошо. Они обнялись. Бетс в узкой юбке, блузе со стоячим воротничком и мужским галстуком выглядела великолепно. Но он не мог удержаться от сравнения наряда Бетс с женственной белой юбкой и полным лифом Джинкс. Какие они разные, подумал Киф, и в то же время каждая по-своему прекрасна! Бетс была худенькой, как тростинка на ветру, с длинной изящной шеей и иссиня-черными волосами. Джинкс — выше, полногрудая и крутобедрая.

— А где Эли? — спросила Бетс.

— Наверху. Я думала… Я подумала, что лучше будет, если мы сначала познакомимся.. Бетс улыбнулась.

— Благодаря ее письмам я чувствую себя так, как будто знаю Эли лучше, чем своих собственных сестер.

— А сколько у вас сестер?

— Две. Элен — семнадцать и Грейс — двенадцать, она ровесница Эли. И конечно же, от Кифа вы слышали о моем брате Марке.

Киф все думал, сколько же еще времени Джинкс намеревается прятать ребенка. За последние пять лет он несколько раз совещался с доктором Эмметтом Тилсоном, бостонским врачом, по-прежнему лечащим Элисон.

— Должно быть, ваша сестра увидела мое объявление в старом медицинском журнале, — сказал доктор Тилсон. Он был крепким пожилым человеком с большим носом и копной седеющих волос. — Я поместил рекламу, чтоб проверить свою теорию лечения (косолапости) «медвежьей стопы» у детей. Сейчас появилось очень много детей с таким дефектом, но родители стараются их прятать, как прокаженных или лунатиков.

— Так вы говорите, что у моей племянницы «медвежья стопа»?

— Должно быть, вначале она была очень небольшой, поскольку ее мать ничего не заметила до тех пор, пока ребенок не начал ходить. Но со временем дефект развился, потому что тогда, когда ваша сестра обратилась ко мне, это был уже значительный порок.

— А что вы можете сделать для Элисон и для тысяч ваших пациентов? Что вы шлете им в этих коробках?

— Металлические скобки. Я лечу Элисон Хэрроу уже шесть лет — дольше, чем всех остальных детей, — и никогда не видел ее. — Доктор Тилсон улыбнулся. — Но я видел, однако же, ноги Элисон благодаря новому фотоаппарату мистера Истмэна. Иначе я не мог бы сделать для нее скобки, мне пришлось убедить вашу сестру сфотографировать ее ноги и сделать необходимые измерения. — Он подошел к шкафу и вытащил несколько фотографий. — Она присылает мне каждые два месяца по восемь таких фотографий, и когда я считаю, что Элисон выросла из ее скобок или что надо изменить угол корректировки, я делаю ей новые. Конечно, это не бог весть какое приспособление, но, насколько я знаю, я — единственный, кто когда-либо пытался сделать что-нибудь подобное.