Безголовые - [12]

Впрочем, весьма редко случалось, чтобы эти особые меры принимались. Ведь если бы кладовщики не бастовали и не увлекали своим примером других работников компании, если бы они давали добро на все капризы своих начальников, то их права оказались бы под угрозой, а время перерывов сократилось бы так же, как и количество выходных дней. В итоге на складе любые изменения происходили крайне медленно, и руководил ими непосредственный начальник кладовщиков, который старался сохранить известный баланс между цифрами в своих финансовых отчетах и настроением подчиненных. Таким образом, общие перемены позволяли постепенно улучшать работу на складе, несмотря на вечно царящий там консерватизм.

Стюп, Балам и Бруйю старательно подтверждали свое лидерство среди кладовщиков, когда с появлением нового директора над ними нависала угроза. Так было всегда: как только вдалеке слышался гул недовольства, три главных смельчака тут же укреплялись духом, и все рабочие сплачивались вокруг них. Годами Стюп, Балам и Бруйю бывали несправедливы к остальным: заставляли молодых работать вместо себя и частенько пользовались огромными размерами ангара, чтобы устроить себе дополнительный отдых в то время, пока другие надрывались, стараясь своим трудом восполнить их отсутствие. Некоторые кладовщики даже желали, чтобы эти трое исчезли, чтобы их просто-напросто уволили. Но когда рабочие на складе чувствовали, что могут стать мишенями для людей в костюмах, людей, которые к тому же умеют говорить гораздо красивее, чем они, опасаясь остаться в одиночестве перед лицом врага, они смыкали ряды и снова становились единым целым.

9

Беби Джен стала третьим человеком без головы, принятым в компанию за последние три месяца. Но это событие никого не встревожило, во-первых, потому, что речь не шла об ответственном посту — Беби Джен заменила Сальми, а во-вторых, потому, что это была очаровательная девушка, которую ни один служащий после пяти минут, проведенных в ее обществе, не пожелал бы критиковать.

Конс с удовлетворением отметил, как хорошо Беби Джен приняли кладовщики. С первого же дня они были с ней предельно любезны и услужливы. У Конса на то, чтобы добиться к себе подобного отношения, не один месяц ушел, и сколько же всего при этом ему пришлось перетаскать самому!

Из всех служащих торгового отдела именно Беби Джен стала любимицей работников склада. Скромность украшала ее. Кроме того, с течением времени она ничуть не менялась, оставаясь такой же, как и в первые дни своей работы в компании. Она никогда не ходила посреди коридора, выпятив грудь и расставив локти, как это делали прочие служащие, демонстрирующие всем своим видом: «Вот он я, и я знаю, что мне все позволено». Беби Джен на склад не спускалась, рабочие сами заходили за ней. У нее был негромкий голос, и кладовщикам — с их грязными руками, которыми они с самого утра разгружали поддоны, — чтоб разобрать ее слова, приходилось к ней наклоняться — для них этот момент казался отдохновением: им больше не нужно было заниматься физическим трудом, а следовало лишь умилиться этим прелестным цветком, впитывая каждое его слово.

Наверное, кладовщики были абсолютно уверены в том, что Беби Джен ничего не пытается изменить на складе, что она не строит никаких амбициозных планов и не имеет ни малейшего желания «растоптать» их, чтобы продвинуться по службе. А отсутствие головы у молодой женщины избавляло рабочих от взглядов, полных упреков, и лишь укрепляло их преданность ей.

Впрочем, больше всего в Беби Джен кладовщикам нравилось тело. Молодая женщина ничем не напоминала манекенщицу, ее ноги не были особенно длинны, а грудь — необычайно большой. Однако манекенщицы не привлекали рабочих. На их вкус, они выглядели слишком уж неестественно. Беби Джен была совсем другой. Могло показаться, что она высокого роста, но даже будь у нее голова, он не превышал бы метр шестьдесят два сантиметра. Ноги молодой служащей были довольно полными (четко выделялись и икры, и колени), но при этом четко очерченные; крутые бедра поднимались к удивительно пухлым ягодицам. Благодаря тому, что и в талии Беби Джен была полновата, ее фигура — учитывая пышную грудь — не казалась хрупкой, а сама Беби Джен не выглядела роковой и недоступной женщиной.

Хотя прошло уже несколько месяцев с тех пор, как Беби Джен появилась в компании, когда она приходила на склад, помогавшим ей рабочим было все так же тяжело скрывать желание, которое она в них вызывала. Сама же Беби Джен ничего не говорила. Замечала ли она эти похотливые взгляды? Кладовщики этого не знали, а потому все оставалось по-прежнему.

Беби Джен, буквально созданная для физической любви, и вправду была бы идеальной сексуальной партнершей на вечер для любого из них. Они воображали, что и ей бы это понравилось, что, пожалуй, было бы несложно, дав ей номер своего мобильного телефона, добиться от нее всего, чего нужно. Но кладовщики ошибались. Некоторые секретарши в компании, причем женщины с головами, соблазнились бы гораздо быстрее. Обсуждая между собой тело Беби Джен, то и дело вспоминая о ее тяжелых грудях, работники склада забывали о том, что это не просто тело, а сама Беби Джен: ее голова некоторым образом «присутствовала» во всех других ее органах, и поэтому они представлялись более благородными, более сознательными и более хрупкими, чем у многих других, и соответственно, молодая женщина гораздо лучше этих многих других держала под контролем животные инстинкты.