Бездушные - [7]

– Habeas corpus означает вовсе не это, ты, олух!4

Кассир хихикает, потом вытаскивает телефон и делает снимок. От вспышки молот в голове Коннора бухает ещё сильнее.

– Ты хотя бы понимаешь, как это всё клёво, Коннор?! Я буду называть тебя Коннор, ладно?

Коннор смотрит на свою грудь: рана перевязана настоящим бинтом и закреплена хирургическим пластырем. Ага, он видит повязку, значит, рубашки на нём нет.

– Ты куда мою рубашку дел?

– Снял, куда дел. Увидел кровь, надо было проверить, откуда она. Кто это тебя порезал? Инспектор? А ты его, небось, вообще укокошил, а?

– Ага, кранты ему, – подтверждает Коннор, надеясь, что его взгляд ясно говорит этому придурку: «Ты следующий».

– Эх, вот бы хоть одним глазком! – загорается кассир. – Ты же мой герой, ты это знаешь? – Глаза у него мутнеют, он погружается в воспоминания: – Беглец из Акрона разносит лагерь «Хэппи Джек» к чертям, убегая прямо из-под ножа! Беглец из Акрона транкирует инспектора из его же собственного пистолета! Беглец из Акрона превращает предназначенного в жертву в клаппера!

– Вот этого я не делал.

– Ну, может, и не делал, зато всё остальное-то делал! Этого достаточно!

Коннор думает о друге, который ждёт его на свалке, и у него начинает ныть сердце.

– Я следил за твоей карьерой, чувак, а потом они сказали, что ты умер, но я этому никогда не верил, ни одной секунды! Такого парня, как ты, так запросто не свалить!

– Никакая это не карьера, – отрезает Коннор. Ему отвратителен этот хмырь с его извращённым героическим культом. Однако хмырь как будто не слышит его.

– Ты же перевернул мир! Я тоже так мог бы, знаешь? Была бы возможность! И, может быть, опытный партнёр со знанием дела. Который не побоялся бы заесться с властями. Ты понимаешь, к чему я клоню, правда? Ну ещё бы, конечно, ты понимаешь, ты же голова! Я всегда знал, что если мы встретимся, то станем друзьями. Мы же родственные души и всё такое. – Тут он разражается смехом. – Беглец из Акрона у меня в штормовом подвале! Не-ет, это не случайно. Это перст судьбы, чувак! Перст судьбы!

– Ты двинул мне по яйцам. Это была твоя нога, а вовсе не перст судьбы.

– Ну да, ты того, извини. Но знаешь, мне же надо было что-то сделать, а то бы ты улизнул. Понимаю, это больно, но настоящего вреда ведь нет. Надеюсь, ты не будешь держать зла.

Коннор горько усмехается. Интересно, кто-нибудь видел, как на него напали? А если и видел, то им было наплевать, никто не попытался остановить драку.

– Друзей не привязывают к столбам в подвале, – указывает Коннор.

– Ну да, это тоже извини. – Однако хмырь не делает ни малейшей попытки освободить пленника. – Тут у нас загвоздка. Ты же понимаешь, да? Конечно, понимаешь. Если я тебя развяжу, ты скорей всего сразу же удерёшь. Сначала мне надо убедить тебя, что я – тот, кто тебе нужен. Что я парень приличный, хоть и двинул тебя, а потом привязал. Я докажу тебе, что такого друга, как я, в нашем свихнувшемся мире поискать, а это место – схрон что надо. Тебе больше не придётся никуда бежать. Понимаешь, в Хартсдейле никому ни до кого нет дела.

Хмырь встаёт и прохаживается по каморке, непрерывно жестикулируя. Глаза у него расширяются, словно он рассказывает страшилку на ночь. Он даже не смотрит на пленника, полностью погрузившись в свои фантазии. Коннор даёт ему выговориться: кто знает, глядишь, из этого словесного поноса и вынырнет какая-нибудь полезная информация.

– Я всё продумал, – продолжает кассир. – Мы выкрасим тебе волосы в чёрный цвет – будут, как у меня. Есть один чувак – по дешёвке впрыснет пигмент тебе в глаза, так что они тоже станут как мои, светло-карие. Постой, у тебя глаза немножко разные… но это ничего, мы их подправим, да? Потом расскажем соседям, что ты мой кузен из Вичиты; тут все в курсе, что у нас родственники в Вичите. С моей помощью ты исчезнешь с концами – никто не будет знать, что ты жив.

Мысль о том, чтобы сделаться хоть немного похожим на этого типа, так же неприятна Коннору, как пинок в пах. А что до того, чтобы остаться в Хартсдейле, то такое ему и в худшем кошмаре бы не приснилось. Однако несмотря на всё это, Коннор умудряется изобразить самую тёплую улыбку, на которую только способен:

– Ты сказал, что хочешь подружиться, а я даже не знаю твоего имени.

Его собеседник обижается:

– Оно было написано на моём значке в магазине! Не помнишь?

– Не заметил.

– Не заме-етил! Мужик, в твоём положении нужно быть более наблюдательным. – Он осекается, затем добавляет: – Я хотел сказать – в твоём положении там, снаружи. Здесь всё нормально.

Коннор ждёт, пока его захватчик не называет себя:

– Арджент. Серебро. По-французски это слово означает «деньги» . Арджент Скиннер к твоим услугам.

– Из Вичитских Скиннеров.

Арджент вздрагивает, голос его полон подозрения:

– Ты слышал о нас?

Коннора так и подмывает поводить его за нос, но он вовремя соображает, что Арджент не обрадуется, смекнув, что над ним смеются.

– Да нет. Ты только что сам упомянул.

– А, ну да.

Теперь Арджент просто стоит и лыбится. Наверху лестницы открывается люк, и кто-то спускается по ступенькам. Это молодая женщина, похожая на Арджента, но на пару лет старше, выше и рыхлее – нет, не толстая, просто немного грузноватая и бесформенная, в некрасивой, старомодной одежде и с ещё менее осмысленным выражением лица, чем у Арджента, если это вообще возможно.