Бездомная - [9]

Хозяйка квартиры с нетерпением ждала ответов, а Кинга глядела на нее с пренебрежением и в то же время с сочувствием. Интересно, Ася и до сих пор пользуется благосклонностью Кшиштофа Круля – даже сейчас, когда смахивает уже не на соблазнительную стройную нимфу с берегов лесного озера, а на солидных размеров бегемотиху? Может, бывший муженек Кинги вот-вот зайдет на праздничный завтрак и они чинно потрапезничают втроем, любезно передавая друг другу тарелку с копченостями и корзинку с нарезанным хлебом?

Она прыснула со смеху – ничего не могла поделать с внезапным приступом веселья.

Ася с подозрением смотрела на нее. Рука, державшая таблетки, сжалась в кулак и опустилась.

– Да, я действительно устала от всего, – наконец выдавила из себя Кинга. – Я чертовски устала от того, что мой муж сношается с другой. С кем именно? С тобой.

Женщина отпрянула назад, словно ее ударили по лицу.

– Я… не знаю, о чем ты говоришь, – прохрипела она: в горле внезапно пересохло. – У моего партнера не было жены. У моего бывшего партнера, – поправилась она, хотя вовсе не была обязана оправдываться перед этой чокнутой.

– Была у него жена, была. И она узнала о вас – разумеется, случайно и в совершенно неподходящий момент, найдя твою фотографию в его бумажнике, а затем прочитав нежные и весьма нескромные эсэмэски, адресованные «горячей киске». Умоляю тебя, не делай такое лицо! Неужели Кшиштоф Круль не признался, что женат? Ведь в своем проклятом бумажнике он носил и мою фотографию!

Ася, бледная как мел, помотала головой. Она вдруг осознала: выходит, это из-за нее Бездомная наглоталась таблеток, и если бы не случайность – этот дурацкий мусор, который Асе взбрело в голову вынести в полночь, – эта женщина, быть может, уже была бы холодным трупом, и соседские мужчины с грустными лицами наутро выносили бы ее из мусорного отсека…

Ася тяжело оперлась о стену, чувствуя, что сейчас потеряет сознание.

Но… вдруг выпрямилась. Это же было так давно! Если бы измена мужа подтолкнула Кингу к самоубийству – вряд ли она стала бы ждать столько времени, чтобы привести свое отчаянное решение в исполнение!

– Послушай, я не знала, что он женат, – произнесла она, обращаясь к Кинге, молча смотревшей на нее. – О жене он и словом не заикнулся. Думаешь, если б я знала о тебе, то встречалась бы с этим типом?

– Думаю, что да, – напрямик ответила Кинга. – Ты же была в нашей спальне. Пользовалась моей косметикой и моим халатом. Видела на комоде наши свадебные фотографии. И мою фотографию, когда я была… – Она вдруг подавилась словом, которое собиралась сказать; но спазм в горле быстро прошел – отчаяние вытеснил гнев. – Да, Иоанна Решка, ты все это видела, но плевать хотела.

Обойдя ее, Кинга схватила стопку своих вещей и пошла в ванную, намереваясь переодеться, швырнуть на пол эту славную мягкую пижамку, уйти и больше никогда не возвращаться в эту квартиру, красивую и пустую, как серые глаза Аси в эту минуту.

Но мгновение спустя она услышала стук в дверь: даже не стук – грохотанье.

– Слушай, Кинга, он ведь говорил, что ты съехала с квартиры! Что ты его бросила и вы разводитесь! Пожалуйста, не считай меня бездушной стервой, которая ворует мужей у других женщин! Прошу тебя, дай шанс все объяснить! Как-то… искупить вину! Я ведь спасла тебе жизнь не для того, чтобы ты…

«Чтобы ты сейчас ушла отсюда и повторила попытку», – хотела закончить она, но дверь с шумом открылась: за ней стояла не Кинга – фурия.

– Ты думаешь, я тебе за это благодарна?! За то, что ты спасла мою жалкую, ничтожную жизнь?! Ты ошибаешься! Слышишь? Ошибаешься! Я ненавижу тебя за то, что теперь я снова окажусь на улице, что буду копаться в мусорках и спать в норе, устланной старыми вонючими тряпками! Ненавижу тебя, понимаешь ты это?! Даже если бы ты не сношалась с тем негодяем, который до недавнего времени назывался моим мужем, я бы все равно тебя ненавидела – как раз за то, что ты спасла мою чертову жизнь!

Отступив два шага, она тяжело опустилась на край ванны и расплакалась – больше от злости, чем от обиды.

Ася стояла в дверном проеме, беспомощно опустив плечи: она понятия не имела, что ей делать. Первым инстинктивным желанием было обнять Бездомную за плечи и прошептать нечто вроде «все как-нибудь уладится», но, похоже, за этот жест и эти слова она рисковала получить по морде. Поэтому сказала она нечто совсем иное:

– Тебе не обязательно туда возвращаться.

И сама удивилась простоте своих слов. Черт, это ведь совсем нетрудно! Подыскать Кинге маленькую квартирку, найти какую-нибудь работу – она ведь не станет привередничать? – поднять ее с дна человеческой жизни, вернуть достоинство и место в приличном обществе. Даже если Кинга больна СПИДом – а этого Ася втайне опасалась, – даже тогда она сможет, по крайней мере, убирать в квартирах! В перчатках, разумеется, чтобы не навредить ни себе, ни другим, – но ведь можно найти работу и для ВИЧ-позитивных! Да, блин, это идея! И она должна как-нибудь поделикатнее предложить это Бездомной!

Кинга утерла лицо полотенцем, потянулась за своей рубашкой и подняла глаза на хозяйку, приглядывающуюся к ней со странным выражением лица. На этот раз в акульих глазах Аси был уже не голод, а… Впрочем, Кинга предпочитала не задумываться о том, что было в голове у пани Решки.