Бездна смотрит на тебя - [6]
— Первый труп найден в семи километрах от села, — продолжал бывший «важняк» второй, — в одиннадцати, третий — в двадцати. — Переспросил. — Вам интересны детали?
— Всё! Любая мелочь, подробность! — Подалась вперёд Саломея.
— Вот это разговор! — Оценил. — Жаль только, что вы не из наших!
— Первый труп женщины был обнаружен собственной дочерью. Девочка жила в интернате. Мать её привозила в санях каждую неделю замёрзшее молоко. Знаете, тогда его так хранили, замораживали дисками. Ну, представьте, — показал на стол, где лежала круглая буханка пшеничного хлеба, — где-то, примерно так. Привозила мясо, творог, картошку. Это могли себе позволить не все, поверьте. Так вот. Дочь ждёт. Вечереет, а матери всё нет. Ну и пошла, встречать её. Встретила. Та лежала в санях. Во лбу крошечное отверстие. Всё оказалось на месте: вещи, продукты, а сама… Думали вначале, — пуля. Сброда после войны моталось немало всякого. Банды… Верите? Мы, тогдашние опера, полуголодные, спали в отделении прямо в одежде несколько суток. Задумался. Неожиданно: — Давайте прервёмся? Сделаем небольшую паузу! Согласны?
— Ой, — воскликнула Саломея, — простите меня. Какая эгоистка! Вам отдыхать надо, а я…
— Это вы простите! Старый я, капризный! — Поднялся, тяжело опираясь на трость. — Чайку попьём и продолжим, хорошо?
Она кивнула, а про себя подумала: эгоистка и есть! Ничего не захватила для угощения.
— Давайте, помогу!
— Вы, Саломея, себя не корите! — поразил в который раз проницательный хозяин. — Не бедствую, слава богу! У меня всё есть!
Она вошла вслед за ним на кухоньку и чуть не вскрикнула. Цветы. Большими белыми колоколами спускались с потолка, оплетая стены, небольшое окно. — Красота! — не сдержалась.
— Жена моя! Любила разводить! — Внезапно. — Вас удивил мой быт, не так ли? — Усмехнулся. Она замялась.
— Да чего там, я видел ваше недоумение! Отдал я свою большую квартиру в центре города внуку. У него семья, двое детей. А у меня? Жену как похоронил, так сюда и подался! А цветы. Цветы её и здесь принялись! Видите? И природа! Боже мой, какой здесь лес! Всё рядом? Птицы поют!
— А соседи?
— Что соседи? Люди как люди! Всякое бывает с каждым из нас! И у вас, полагаю, что-то в жизни, ещё недавно, произошло? Верно? — пристально взглянул в глаза.
— У меня такое чувство, что вы тоже обладаете незаурядными, паранормальными способностями… — То, что вы подразумеваете, — это из области… — тихо рассмеялся. — Опыт, детонька! И к нему, — красивое слово, — психология. Путают нынешние, — виновато взглянул на неё, — знаю, вы меня поймёте!
— Путают психологию с экстрасенсорикой?
Константин Григорьевич, — ей показалось, зорко и коротко взглянул.
— Вы на редкость, красивая, к тому же, толковая, леди!
Отчего-то, чуть не вырвалось в ответ — «мерси»! Сдержалась. Помогла заварить чай, расставить чашки, сделать бутерброды.
Пока пили чай, Большаков неожиданно открылся, поведал о себе:
— Знаете, будучи молодым и совсем неопытным, я уже тогда не представлял себе эффективного расследования без действий непосредственно на месте преступления. Огромное желание присутствовать в центре событий, «влезть в шкуру» убийцы, дышать тем же воздухом, ступать его шагами, — отпил глоток, — именно это помогало раскрыть очередное дело. Да-а, — вздохнул, — были времена… Коллеги не понимали, начальство косилось! Но результат? А он был! Этот результат!
— Так ведь это, вы говорите о…
— О маленьком фрагменте создания психологического портрета? Так оно и есть! Да!
Саломея недоумённо взглянула. Не ожидала. Ей показалось вначале, «важняк», — консерватор, сторонник других, старых, отживших убеждений. А тут.
— Профиль! Профайлинг. — Прищурился. — В наше время этот метод, наконец, признан! И не только, слава богу, в странах дальнего зарубежья! — Махнул сухой ладонью, — у нас же, как всегда, трудности финансовые, экономические. А тогда? Представляете? Стоило о чём-то подобном заикнуться! Конец карьере, возможно, и жизни. — Дёрнул подбородком. — С вашим даром, детонька, это легко представить! Знаю! Хотите спросить: так почему ты, старый пень, сам не можешь? Не хочешь взяться за это дело? — С сожалением качнул головой. — Восемьдесят пять! Не шутка, как не хорохорься! Здоровье не то! Зоркости нет! Пытался, как уже сообщил, кое-что, так сказать изложить своим! Не стал вам говорить сразу, теперь признаюсь. На смех меня подняли бывшие коллеги, а я другое усматриваю, — нежелание! — Поджал губы, со стуком опустил чашку на блюдце, затем решительно: — Поехали дальше!
Саломея тоже отставила чашку, ближе придвинула к себе пожелтевшие листы.
— Больше десятка жертв с подобным почерком, и не дальше двадцати километров от села. По радиусу, так сказать. Семь, десять. Именно на таком расстоянии от села Куприно были расположены сёла более крупные, зажиточные. А в двадцати километрах — районный центр. Ядро, — усмехнулся, — цивилизации! В те времена начальная школа рядом, в селе, а уж в среднюю… Топать надо километров пятнадцать — двадцать. Ну, ладно, это после войны было, а сейчас-то? Как там наше руководство глаголет с экранов телевизора, «в эпоху высоких технологий»? А на самом деле — школы на периферии закрывают, сворачивают, сокращают! Это чтобы больше дураков было! Чтобы не понимали, как это: одни замки покупают заграницей, а другим, — элементарно, зарплату за полгода не платят. — Тяжело вздохнул. — Чем больше в стране людей бедных, необразованных, да что там, — невежд, одним словом, тем легче в такой стране править, вершить «свои» законы…, — спохватился. Глянул на часы. Настенные ходики вещали приближение вечера. — Вам же ехать! Вот остолоп старый! Простите, бога ради!
Маргарет «Сорока» Льюис начала делать записи в своем желтом блокноте в тот день, когда произошло кое-что, окончательно разрушившее ее семью. В ту ночь Эрин, ее сестра, сбежала из города, оставив Мэг на произвол судьбы. В ночь вечеринки у Брэндона Фиппа. Теперь каждый раз, проходя по коридорам школы, Сорока вынуждена терпеть издевательства одноклассников. Чувствуя себя изгоем, она вновь и вновь возвращается к своему блокноту и вымышленному месту, которое находится совсем рядом. Туда, где отец не обманывает ее, мать не пьет, а жизнь Мэг еще не уничтожена. Туда, где ей не пришлось бы придумывать план мести.
Крис – молодой судмедэксперт, чья размеренная жизнь внезапно превращается в настоящий кошмар. Привычный мир меняется до неузнаваемости – люди пожирают друг друга, а города утопают в крови. Но даже это – лишь малая часть той страшной тайны, которую раскроет главный герой. Былые устои пали: удастся ли Крису выжить в новых условиях, не утратив человечность? Комментарий Редакции: «Псевдо» – это роман-аттракцион, исследующий внутренние состояния измененного сознания, которые можно физически ощутить благодаря кинематографичному стилю описания с резкими наездами и эффектом монтажа.
Сегодня тот самый день, когда на Земле погасли все огни. Только несколько человек и одна разумная машина наблюдают с орбиты, как человечество исчезает. Никто из них на самом деле не знает, что именно происходит и как это остановить.
Перелетев за шесть минут Сибирские разливы, метеор, двигаясь от Байкальской скважины, окруженной серо-жёлтыми безжизненными горами, оказался за Уралом. Теперь справа от него находился мегаполис Новая Земля – столица Земли, – занимающий весь одноимённый архипелаг. Особенно чётко были видны элитные районы города, располагающиеся на Южном острове. Раньше, ещё до Глобального Потепления, войн, Глобального Сдвига Тектонических Плит и некоторых искусственных рельефных доработок архипелаг являлся практически непригодным для жизни, но сейчас климат и экологическая обстановка в этом районе считаются одними из лучших на планете.
Женщину терзают тревоги, что ее муж узнает про измену пятилетней давности. Узнает, что сын не от него. Но, в то же время, она хочет все ему рассказать, когда подвернется момент. Все усложняется появлением в гостях настоящего отца ее сына. Ее мучают кошмары, связанные с нерожденными дочерями. Годом раньше, до измены, ей пришлось сделать аборт. Но ей так хотелось, чтобы в их семье появился ребенок, поэтому она пошла на этот шаг и изменила своему мужу с давним другом. Между тем, сыну стали являться образы его сестренок.
