Бездна - [68]

Постепенно чувствительность возвратилась, и вместе с ней пришёл жуткий озноб, скрутивший меня так, словно я получил разряд электрического тока. Я перевернулся на бок, свернувшись калачиком. Тотчас же выяснилось: мягкий предмет, на котором я лежал, – это всё тот же злосчастный автомат, спасший не так давно мою шкуру.

Дрожь продолжалась долго. Очень долго. Надо было снять мокрую одежду и дать ей высохнуть, но я не мог развернуться и сдёрнуть этот влажный саван, продолжая кутаться в него. Поскуливая и постанывая, я лежал на камнях, разглядывая сморщенный мешок (твою мать, оказывается, я и его с собой притащил!) до тех пор, пока не согрелся. Стоило телу ощутить возвращение тепла, и я сразу отключился.

В этот раз призраки не являлись, пришло чёрное беспамятство, будто меня накрыли непроницаемым покрывалом. Это было пространство, лишённое всяческих признаков времени, и я потерялся в нём без остатка, растеряв свою личность, надобность в которой отпала начисто.

Очнулся я через неизвестный промежуток времени, естественно, в том же самом тёплом месте, озарённом зеленоватым светом. Одежда оказалась абсолютно сухой, абсолютно чистой и абсолютно мятой. То же самое я мог сказать и про себя. Как ни странно, но продолжительное купание в ледяном джакузи не принесло мне никакого ощутимого вреда, поэтому чувствовал я себя вполне сносно, за исключением проблемы с желудком. Жрать хотелось аж до тошноты. В слабой надежде, что спасённый мной рюкзак окажется принадлежащим Вобле, я полез в него и обнаружил в нём всё те же дико полезные и столь же дико несъедобные вещи. На крушение надежд живот отреагировал протяжным тоскливым бурчанием, напоминающим стон. Я опять оказался один и без еды.

Огненный поток

Делать было нечего. Я ещё раз изучил содержимое мешка, уныло размышляя, не являются ли цилиндры с кольцами термосами особо хитрой конструкции. Впрочем, дёрнуть за колечко я так и не решился. Забросив рюкзак за плечо, я подхватил автомат, покрытый тонким слоем красноватой пыли, и выступил в поход. Грохот проклятого водопада, пожравшего Воблу, мало-помалу оставался позади. Впереди же лежал длинный и извилистый, как и все предыдущие, тускло озарённый зеленоватым светом тоннель. Сапоги, похрустывая, по щиколотку уходили в мелкий гравий, усыпавший пол, а на стенах посверкивали изумрудные кристаллы, в которых отражалась моя перевёрнутая искажённая фигура. Тысячи сгорб ленных под своей ношей, страдающих от голода путешественников, перебирая вздёрнутыми к потолку ногами, брели вперёд.

В башке лениво перемещались всевозможные левые мысли, не имеющие ни малейшей связи с окружающей действительностью. Я размышлял над тем, как поступлю со своими баксами, когда вернусь домой, и отдадут ли мне оставшийся гонорар, конечно, если ещё будет кому его отдавать. И ещё вопрос: как потратить тысячу вечнозелёных втайне от жены? Отправить её в какое-нибудь турне, а самому уйти в загул? Жалко, получив такую некислую для меня сумму, спустить её на баб и кабаки. Ещё и до цугундера доведут… Дурное дело, конечно, нехитрое.

Неожиданно передо мной оказалась глухая стена, и я едва не протаранил лбом своё перевёрнутое отражение, корчившее мне предостерегающие гримасы. Судя по этим корчам, человек действительно произошёл от обезьяны. Я порыскал взглядом по сторонам в поисках поворота и обнаружил, что, занятый решением животрепещущих проблем, пропустил его десяток метров назад. Поворот, хм. Дыра у самого пола, из которой несло отвратным запахом тления и ещё какой-то мерзости, напоминающей аммиак. Потянув носом зловоние, волнами выкатывающееся из провала, я в замешательстве остановился, не решаясь войти в вонючий мрак. Смрад напомнил мне незабвенное творение Дж. Р. Р. Т. с его чудовищной Шелоб. А у меня, в отличие от мохноногих хоббитов, не было никаких источников света.

Достав из кармана гранату, я некоторое время подбрасывал её на ладони, размышляя: не запустить ли мне ядрёной штуковиной в эту чёртову дыру. Мощный взрыв мог запросто прикончить притаившуюся тварюку и с таким же успехом обрушить потолок пещеры, преградив мне дорогу, да ещё и привлечь внимание Феникса. Вспомнив чудесную птичку, я со вздохом спрятал ребристое яйцо обратно. Внезапно в мою голову пришла конгениальная мысль. Я достал из рюкзака загадочный цилиндр и начал отгибать пломбу, препятствующую отрыванию кольца. Потом сдёрнул его и, запустив таинственной штуковиной внутрь, спрятался за стеной, ожидая результата.

Лязгнул металл, после чего внутри уныло засипело. Взрыва не было, и то хорошо. Резко взвизгнуло, и над моей головой оглушительно врезал по установке психованный барабанщик. Похолодев, я обнаружил удирающего по потолку паука размером с раскормленного добермана. Меня эта пакость проигнорировала, и за это я был ей чрезвычайно признателен. Скорость у мохнатой мерзости оказалась просто ошеломительной.

Из дыры в стене лениво выбрался клуб зеленоватого дыма, и в нос ударила дикая вонь, раздирающая глотку изнутри. На всякий случай я отступил назад, с тревогой наблюдая за тем, как зловонный дым, прижимаясь к земле, стремится наползти мне на сапоги. Видимо, цилиндр с кольцом был какой-то газовой шашкой, вроде тех, которые применяют при проверке противогазов. Противогаза у меня не было, поэтому пришлось дожидаться момента, пока газ улетучится. Во всяком случае, пользу от газовой атаки я получил – обитатель пещеры отправился проблеваться в другое место. И к чёрту международные соглашения, вон, грёбаная Америкосия их не соблюдает – и ничего.