Бездна Челленджера - [38]
89. Зеленые от крови улицы
— Он сутками изучает карты, — говорит Карлайл, терапевт. — Мы зовем его штурманом.
Парень, сидящий за столом в углу комнаты отдыха, во все глаза пялится на карту Европы. Тебя распирает любопытство:
— Почему ты держишь ее вверх ногами?
От даже не поднимает глаз:
— Чтобы понять, что внутри, нужно сломать все шаблоны. — А в этом что-то есть! Ты сам такое проходил и можешь его понять.
Он уверенно проводит зеленым маркером линии между городами, как будто точно знает, что делает. Вся карта покрыта зеленой паутиной.
— Найди связь — найдешь все, — добавляет парень, и тебя пробирает холодок: ты узнаешь себя самого. Ты садишься напротив. Он постарше тебя — семнадцать или около того. У него отчаянно пытается отрасти козлиная бородка, но ей не хватает этак полугода до цели.
Наконец он поднимает голову и разглядывает тебя не менее пристально, чем только что изучал карту:
— Я Хэл. — И протягивает руку, но опускает быстрее, чем ты успеваешь ее пожать.
— Уменьшительное от «Халдола»[5]?
— Прикольно. Вообще-то, от Гарольда, но это родители так решили. Из меня такой же Гарольд, как и Сет, египетский бог хаоса. Хотя это мое второе имя.
Крутя маркер в ладонях, он бормочет рифмы к слову «имя» и как-то приходит к Вене:
— Моцарт! — восклицает он. — Очень любит играть на скрипке. Здесь он умер от бедности. — Хэл вдавливает маркер в значок города. Зеленые чернила текут в пригород. — Здесь все начнется. Я думал, что нашел начало вчера, но тогда я ошибся. На этот раз я прав.
— Что начнется? — спрашиваешь ты.
— Разве это важно? — Штурман бормочет: — Важно-пряжа-прятки-тряпки-шляпки — безумный Шляпник!
Он спрыгивает со стула и просит ближайший пастельный халат поставить «Алису в стране Чудес» — страшную версию с Джонни Деппом, — потому что в ней скрыто что-то важное и ему нужно немедленно это найти.
— У нас ее нет, — отвечает халат. — Диснеевский мультик подойдет?
Хэл презрительно отмахивается:
— Почему все вокруг настолько бесполезны? — Он переводит взгляд на тебя: — За исключением текущего собеседника.
То, что тебя раз в жизни исключили из числа «бесполезных», греет душу.
90. Карта ляжет
Хэла переводят к тебе в палату. Твоего предыдущего соседа, чье имя и лицо ты уже успел забыть, сегодня утром выписали. Не успевает кровать остыть, как появляется штурман.
— Похоже, ты у нас осваиваешься, — замечает пастельный халат. — Хэл был не в состоянии с кем-нибудь делить комнату, но ты ему понравился. Кто бы мог подумать.
Ты не знаешь, комплимент это или оскорбление.
Сосед приносит с собой туго набитую папку с картами, выдранными из атласов и путеводителей.
— Мама иногда приносит еще, — говорит он мне. — Каждая новая карта — шаг в правильном направлении.
Штурман провел между городами линии и покрыл их загадочными надписями. А еще он любит ни с того и с сего изрекать такие глубокие мысли, что ты бы записал их все и развесил по стенам — но пишущие принадлежности разрешены только в комнате отдыха.
— Человек часто теряется в технологическом, физиологическом и астрологическом отсутствии логики, в огромной пустоте, слегка разбавленной виски, — выдает Хэл. Ты мечтаешь запомнить это и пересказать родителям — показать им, что ты тоже можешь глубоко мыслить. Но в последнее время все не просто влетает в одно ухо и вылетает из другого, а телепортируется от уха к уху, минуя мозг.
Хэл рассуждает о математике, трактатах Евклида и золотом сечении. Ты рассказываешь ему о невидимых, но важных линиях, тянущихся от людей и сквозь них. Он увлекается твоими идеями, ты от этого увлекаешься еще сильнее.
— Ты понял! — радуется штурман. — Ты видишь всю картину! — И хотя ваши картины отличаются, они, кажется, идеально ложатся друг на друга, как музыкальные партии, ничего не говорящие непосвященным, пока не зазвучат инструменты.
— Твои рисунки — это карта, — говорит Хэл. — В линиях и изгибах — целые материки смысла, со всеми промышленными центрами и культурными столицами. Каждый завиток — дорога для торговцев и путешественников. — Он проводит пальцем вдоль линий твоей последней картины, висящей на стене.
— То, что мы создаем как искусство, вселенная создает как маршрут.
Маршрут куда, никто из вас не знает.
91. Вовсе не на Олимпиаде
Ты бездумно доедаешь обед. Когда твой взгляд падает на пустую тарелку, тебе на мгновение кажется, что ты участвуешь в Олимпийских играх. Что ты дискобол. Ты раскручиваешь снаряд, пытаясь пробить плотный от медикаментов воздух, и швыряешь свой диск в полной уверенности, что сейчас выиграешь золото. Тарелка врезается в стену, но не разбивается, потому что она из пластмассы. Тут ты осознаешь, что вовсе не на Олимпиаде. Какое разочарование! Тебя мгновенно окружают пастельные халаты, убежденные, что у тебя только что случилась вспышка агрессии и тебя надо обезвредить.
— Так ты стену не проломишь, — спокойно замечает с соседнего стола Хэл. — Окна тоже. Я пытался. Попытка — не пытка, плитка, нитка — у нас даже шнурки отнимают! Даже шнурки! Потому что они знают, как я ненавижу чертовы тапочки!
92. Глубже в неизвестность
С тех пор, как я выбрался из пушки почти невредимым, все собратья-мореходы глядят на меня с восхищением.
Мир без голода и болезней, мир, в котором не существует ни войн, ни нищеты. Даже смерть отступила от человечества, а люди получили возможность омоложения, и быстрого восстановления от ужасных травм, в прежние века не совместимых с жизнью. Лишь особая каста – жнецы – имеют право отнимать жизни, чтобы держать под контролем численность населения.Подростки Ситра и Роуэн избраны в качестве подмастерьев жнеца, хотя вовсе не желают этим заниматься. За один лишь год им предстоит овладеть «искусством» изъятия жизни.
Калифорния охвачена засухой. Теперь каждый гражданин обязан строго соблюдать определенные правила: отказаться от поливки газона, от наполнения бассейна, ограничить время принятия душа. День за днем, снова и снова. До тех пор, в кранах не останется ни капли влаги. И тихая улочка в пригороде, где Алисса живет со своими родителями и младшим братом, превращается в зону отчаяния. Соседи, прежде едва кивавшие друг другу, вынуждены как-то договариваться перед лицом общей беды. Родители Алиссы, отправившиеся на поиски воды, не вернулись домой, и девушка-подросток вынуждена взять ответственность за свою жизнь и жизнь малолетнего брата в свои руки. Либо они найдут воду, либо погибнут. И помощи ждать неоткуда…
В мире идет великий Праздник. Празднуют боги — «вещества». Хиро, Коко, Мэри-Джейн и прочие. Они спускаются вниз, на землю, чтобы соблазнять людей. Но они не могут спуститься по собственной инициативе — люди должны их призвать. И люди призывают. А потом не могут вырваться из удушливых объятий «богов». На удочку Рокси (оксиконтина, сильнейшего анальгетика, вызывающего страшную зависимость) попался хороший мальчик Айзек. Его сестра Айви, страдающая от синдрома дефицита внимания, сидит на аддералле. Как брат с сестрой борются с «богами», кто выигрывает, а кто проигрывает в этой битве, как «боги», которые на самом деле демоны, очаровывают человечество и ведут его к гибели — вот о чем эта книга. Нил Шустерман и его сын Джаррод подняли тему опиоидов в США.
Заготовительный лагерь «Веселый дровосек» уничтожен, однако родители продолжают отправлять своих детей на «разборку», как только те перестают соответствовать их ожиданиям. Счастливчики, кому удалось спастись, укрываются в убежище.Сторонники «разборки» создают нового «человека», соединив в нем лучшее, что взяли от погибших подростков. Продукт «сборки» – обладает ли он душой? И как его судьба оказалась связанной с жизнью Коннора и Рисы?
Ник и Элли погибают в автомобильной катастрофе. После смерти они попадают в Страну затерянных душ — своего рода чистилище, находящееся между раем и адом. Ник доволен создавшимся положением, а Элли готова отдать буквально все, вплоть до собственного тела, лишь бы выбраться из странного места, в которое они попали.
Родители шестнадцатилетнего Коннора решили отказаться от него, потому что его непростой характер доставлял им слишком много неприятностей. У пятнадцатилетней Рисы родителей нет, она живет в интернате, и чиновники пришли к выводу, что на дальнейшее содержание Рисы у них просто нет средств. Тринадцатилетний Лев всегда знал, что однажды покинет свою семью и, как предполагает его религия, пожертвует собой ради других. Теперь, согласно законам их общества, Коннор, Риса и Лев должны отправиться в заготовительный лагерь и быть разобранными на донорские органы.
Дарить друзьям можно свою любовь, верность, заботу, самоотверженность. А еще можно дарить им знакомство с другими людьми – добрыми, благородными, талантливыми. «Дарить» – это, быть может, не самое точное в данном случае слово. Но все же не откажусь от него. Так вот, недавно в Нью-Йорке я встретил человека, с которым и вас хочу познакомить. Это Яков Миронов… Яков – талантливый художник, поэт. Он пересказал в стихах многие сюжеты Библии и сопроводил свой поэтический пересказ рисунками. Это не первый случай «пересказа» великих книг.
«Женщина проснулась от грохота колес. Похоже, поезд на полной скорости влетел на цельнометаллический мост над оврагом с протекающей внизу речушкой, промахнул его и понесся дальше, с прежним ритмичным однообразием постукивая на стыках рельсов…» Так начинается этот роман Анатолия Курчаткина. Герои его мчатся в некоем поезде – и мчатся уже давно, дни проходят, годы проходят, а они все мчатся, и нет конца-краю их пути, и что за цель его? Они уже давно не помнят того, они привыкли к своей жизни в дороге, в тесноте купе, с его неуютом, неустройством, временностью, которая стала обыденностью.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
"И когда он увидел как следует её шею и полные здоровые плечи, то всплеснул руками и проговорил: - Душечка!" А.П.Чехов "Душечка".
Эта книга – история о любви как столкновения двух космосов. Розовый дельфин – биологическая редкость, но, тем не менее, встречающийся в реальности индивид. Дельфин-альбинос, увидеть которого, по поверью, означает скорую необыкновенную удачу. И, как при падении звезды, здесь тоже нужно загадывать желание, и оно несомненно должно исполниться.В основе сюжета безымянный мужчина и женщина по имени Алиса, которые в один прекрасный момент, 300 лет назад, оказались практически одни на целой планете (Земля), постепенно превращающейся в мертвый бетонный шарик.
Эта книга – сборник рассказов, объединенных одним персонажем, от лица которого и ведется повествование. Ниагара – вдумчивая, ироничная, чувствительная, наблюдательная, находчивая и творческая интеллектуалка. С ней невозможно соскучиться. Яркие, неповторимые, осязаемые образы героев. Неожиданные и авантюрные повороты событий. Живой и колоритный стиль повествования. Сюжеты, написанные самой жизнью.