Безбожно счастлив. Почему без религии нам жилось бы лучше - [16]
Трое.
Ну ладно, раз Ты не хочешь об этом говорить, давай не будем. Я вот сейчас попробую гостию, а там поглядим, что будет дальше, да?
Двое.
Придется мне слегка соврать пастору, ведь я сейчас вообще не знаю, во что мне верить. Но если гостия подействует, то… то я поверю в Тебя, обещаю!
«Господи, – раздается рядом со мной высокий голос Юлии, – я верую в Тебя».
«Ну, Филипп! – Пастор вынимает из золотой чаши одну гостию и держит ее перед моим носом. – Теперь и ты повтори за мной: Господи, я верую в Тебя!»
«Хорошо. – Я вижу своего папу, который стоит на хорах, облокотившись на перила. Он специально встал, и, хотя он так далеко, я вижу, что он улыбается. – Господи, – говорю я и складываю ладони чашей, – я верую в Тебя!»
Теперь посмотрим, что произойдет. Гостия легкая, ничем не пахнет и сразу прилипла к моему небу. Она не из мяса, но все же я зажмуриваюсь и вслушиваюсь в себя. Может, пастор прав, и я сейчас почувствую, как гостия преобразилась, и вдруг услышу Бога.
Эй? Ау-у?!
Ничего не происходит.
Наконец все дети получили по гостии, мой отец сыграл еще одну песенку, все люди в храме повторили за пастором молитву и я могу сойти с алтарной площадки. Многие подходят ко мне, и все говорят «да благословит тебя Бог!», но я просачиваюсь сквозь толпу и ищу своего папу.
«Эй ты, взрослый! – внезапно слышу его голос. – Искренние поздравления! – Он опускается передо мной на колени, но тут же хмурится. – Все в порядке?»
«Не-е! – Я задуваю свечу и кладу ее на пол. – Мама слишком туго завязала бабочку!»
«Ох, подойди-ка! – Одним движением руки он поднимает мой воротник и ослабляет узел. – Женщины не носят бабочек, знаешь, поэтому мама не умеет с ними обращаться. Может, еще ослабить?»
«Совсем отпустить! – говорю я и растираю себе шею. – Спасибо, папа! Можно тебя кое о чем спросить?»
«Конечно! – Он показывает на заднюю дверь. – Может, туда? Такая хорошая погода…» «Эта гостия, – начинаю я, когда мы, держась за руки, выходим в сад, где уже полно детей и еще больше родителей и бабушек с дедушками. – Она из хлеба или из мяса?»
«А ты как думаешь?»
«Ну… – Я смотрю на него снизу вверх. – Из хлеба».
«Значит, она и есть хлеб. – Он улыбается, потом машет своим родителям. – Однако у бабушки с дедушкой есть подарки для тебя!»
«Они в багажнике, – говорит дедушка и берет меня за руку. – Когда глядишь в космос, – говорит он по пути к стоянке, – получаешь представление о том, как он огромен – и как невероятно малы мы. Но и на земле столько всего можно обнаружить, что вовсе не обязательно смотреть только в космос, чтобы найти что-то интересное. – Он достает из багажника и протягивает мне коробку. – Искренние поздравления с первым причастием, Филипп!»
Я не очень понимаю, что он хотел мне этим сказать, но коробка выглядит просто огромной – вероятно, в ней лежит телескоп, вот здорово! Я раскрываю коробку и нахожу в ней… микроскоп!
«С его помощью можно увидеть то, – говорит он, – чего невооруженным глазом не увидишь. Когда эта суета закончится… – он указывает на церковный сад, все еще полный гуляющих прихожан, – я покажу тебе, как выглядит мир, если в него хорошенько всмотреться!»
Когда Берлинская стена рушится, наша школьная преподавательница религии говорит, что это сделал Бог, но мои родители объясняют мне это по-другому. Еще какое-то время я буду слушать все эти объяснения и, только перейдя в пятый класс, откажусь от уроков по религии. И никто не должен говорить, будто я не дал Богу ни одного шанса…
Возвращение Бога
«…и даже ни к чему особенно всматриваться, – говорит человек, стоящий за кафедрой, и делает взмах руками, – чтобы убедиться, что мы, люди, эволюционировали в рамках тех же процессов, что и все прочие живые существа на Земле и что, следовательно, мы не только культурные, но и природные существа!» Он немного успокаивается и поправляет свою седую шевелюру. – «В следующие недели мы будем обсуждать именно этот вопрос: кто или что определяет наше существование?»
«Я же сказал, что он заговорит именно об этом! – шепчу я на ухо своему лучшему однокашнику Беньмину. – Да и тема захватывающая!»
«Сорри, – он показывает на свой напиток. – После двух голубцов с гарниром из картошки и салата и пудинга на десерт мне необходимо что-то выпить, а то я сейчас же засну!»
«Вот-вот, фрапучино – в самый раз! – говорю я, потягивая из своего стаканчика. – Но давай-ка определимся: по-моему, это классный парень, и это его последнее мероприятие перед пенсией!»
Мы находимся в задней части аудитории «Rost-und Silberlaube»[21], как называется наш кампус Свободного университета Берлина, и глядим сверху вниз в огромный зал. За время первого тура мы, студенты-первокурсники, узнали, что в этой аудитории – почти четыреста мест, из которых сегодня занято от силы три четверти. Беньямин указывает на пару свободных мест вблизи, и мы спешим поскорее их занять.
Мы с Беньямином знакомы с первого семестра, вместе участвовали во многих событиях, избрали одно и то же направление в педагогике – «формирование взрослого человека» – и давно уже сделались большими приятелями – не в последнюю очередь из-за нашей склонности проводить ночи в клубах. В прошлом семестре мы оба защитили преддипломные работы и как следует отпраздновали этот факт с подружками в каникулы, а на последней неделе, когда вывесили план занятий, мы наткнулись на семинар, текст объявления которого что-то пробудил в нас, что-то такое, чего всегда недоставало во время учебы: искренний интерес.
