Без выстрела - [14]
– Дальше я вам не извозчик, – пошутил шофёр. – Мне прямо. А то давайте в Атамановку увезу?
– Спасибо. – Семён отрицательно мотнул головой и полез доставать из кузова чемоданчик Люды.
Шофер исподтишка, с явным любопытством рассматривал девушку. Очень хотелось расспросить Семёна кое о чём, но при ней было неудобно. Ещё раз заговорщически подмигнув студенту, сказал:
– Ну, валяйте! – и включил газ.
Семен посмотрел на спутницу – прочесть бы на её лице ту надежду на успех, которой очень не хватало самому, заручиться необходимым в таких случаях «чувством локтя»!
Но Люда смотрела в сторону.
На дороге за настилом чётко отпечатались конские подковы. Перекачиваясь с носков на пятки, засунув руки глубоко в карманы, студент задумчиво изучал следы.
У человека с полевой сумкой появился сообщник. Врагов стало двое. Наверное, вооруженных врагов. Положение осложнялось и тем, что следы уводили от населённых мест в глушь, тайгу. Туда, где выстрел из пистолета нетрудно принять за выстрел охотничьего ружья, если даже кто-то обратит внимание на стрельбу. А что может противопоставить пистолетам Семён? Свои кулаки? Смешно. Потом – с ним девушка.
– Я думаю, нам следует расстаться, связная. Доберётесь до Читы, объясните товарищам положение. Я пойду по следам. На развилках буду… ну, например, делать ножом затесы на деревьях. Или оставлять записки под камнями на видных местах…
Люда повернула голову.
– Пойдёмте вместе туда. – Девушка показала на тайгу за противопожарным плакатом. – Понимаю, что я – плохой помощник, а их двое. Но… я не имею права бросать вас одного.
Гостинцев пожал плечами: с женщиной спорить бесполезно; ладно, он выследит логово врагов, останется караулить, а её пошлёт за помощью.
– Не возражаю, – сказал он, подхватывая чемодан.
– Не стоит тащить с собой, давайте спрячем в кустах, – предложила Люда. – Захватим на обратном пути – нам во всех случаях придётся возвращаться на трассу.
Поставив чемодан в кусты, Семен забросал его сухими ветками. Люду догнал там, где дорогу сжал с обеих сторон частый сосняк.
Шли по обочинам, не разговаривая, не раздумывая, сколько успели пройти. Не до того, когда приходится неустанно отмахиваться от полчищ гнуса, а он только свирепеет при этом!
– Не давите! – напомнила Люда. – На запах крови полетят с большим упорством…
Студент скрипнул зубами, пробормотал:
– Дорожка…
Здесь не было ни дорожных знаков, ни километровых столбов. Там, где дорога как бы проламывалась над разложиной, кто-то соединял концы мало надежными мостиками. Натыкаясь на эти мостики, таежные ключи начинали журчать звонче, сбивались в пену. По еловым покатым сучьям, склоненным над ключами, безбоязненно прогуливались рябчики. Не верилось, что такая дорога приведёт в жилые места, не к русалкам и лешим, а к людям.
– По-моему, где-то сзади шумит машина.
– Разве что самолет, – возразил Семён: смешно в самом деле думать, что по такой дороге может пробраться автомобиль. На первом же подъеме засядет. Трактором не вытащишь.
Но через несколько шагов приостановился и он.
– Действительно гудит что-то. С трассы ветром доносить не должно, больно далеко ушли. И на самолет не похоже.
А шум мотора то затихал, словно машина ныряла в распадки, то усиливался.
– Если трактор, так слишком уж быстро двигается… – недоумевал Семён.
– Легковушка, вот чёрт! – восторженно закричал он, когда путники одолели очередной подъем и увидели сверху спускающийся по противоположному склону кургузый «ГАЗ-67».
Автомобиль, похожий издалека на детскую игрушку, пофыркивая, перекатился через мостик. Через каких-нибудь пять или десять минут Семён уже похлопывал его по угловатому крылу, как хлопают по крупу доброго скакуна. Водитель – маленький человек в больших роговых очках – горделиво ходил вокруг, пиная носком сапога туго надутые покрышки.
– Садитесь, садитесь! С грузом на такой дороге машине легче. Да и подтолкнуть пособите, если застрянем. Мне за ваше Ново-Троицкое пятнадцать километров ещё. На Ильинский.
Через полчаса Люда с Семёном знали уже, что замечательная машина именуется «козлом», а его водитель – Фёдором Фёдоровичем Рукосуевым. На Ильинском Фёдор Фёдорович командует опытным звероводческим хозяйством. Сейчас возвращается из Читы, куда ездил за какими-то медикаментами для своих питомцев – соболей. Соболи у него замечательные, баргузинского кряжа, но истинная красота их постижима только зимой. Покамест соболь носит ещё некрасивую летнюю шубу. Но посмотреть «чертенят» стоит и в летней одежде…
Рассказывая о своем хозяйстве, Рукосуев увлекался. Даже пытался жестикулировать, отчего «козел» бросался из стороны в сторону.
– Куда ты? Куда? – кричал он, когда «ГАЗ-67» собирался отвернуть в тайгу. Поймав баранку, выравнивал движение.
Если автомобиль буксовал на подъеме или в луже, которых после «сволочного позавчерашнего ливня» встречалось немало, Фёдор Фёдорович подключал передний мост и уговаривал:
– Тяни, тяни же… Тяни, милый! Ну, ещё немножко! Ну, самую малость только!..
«Козёл» пыжился в угоду хозяину и – вылезал.
Но когда под передними колесами раздвинулся настил очередного мостика, скользнув по гнилым опорным бревнам, «козлу» не помогли никакие уговоры. Фёдор Фёдорович вылез и засвистел.
