Без войны и на войне - [4]

Одним из важнейших достоинств моей матери была благожелательность и доброта по отношению к самым разным людям. Я не уверена, например, что большинство молодых жен, встретивших своих мужей на войне, сумели выстроить отношения с их уже взрослыми детьми от первого брака. В нашей семье большую роль, разумеется, сыграл сам отец, который, представляя маму своим детям, сказал: «Вот хозяйка, живите вместе с нами, я буду только рад, но уважайте ее. Если вас что-то не устраивает – уходите».

Про сугубо личные обстоятельства своей жизни отец не любил распространяться. Не принято было в нашей маленькой семье – папа, мама и я – вести беседы на тему «чувств». Я не посмела расспросить обо этом даже маму. К счастью, она оставила мне свой дневник, который начала вести еще на фронте. А что было в той, другой жизни отца, я знала расплывчато, фрагментами. И вдруг, взяв с полки книжку лирики Константина Симонова, разглядела на форзаце, в конце, торопливо написанную шариковой ручкой подборку названий понравившихся отцу стихов, так сказать, «избранное» от Конева: отец делал записи для себя, торопливо, сокращая названия, видимо, не предназначал их для чужих глаз.

В этой подборке есть стихи, описывающие вечные чувства: любовь, веру, предательство, жертву, – и, конечно, чувства целого поколения, пережившего ужасы войны.

Так получилось, что это «избранное» несет на себе печать некой исповедальности, – ведь сам отец о своих чувствах не написал ни строчки, воспользовался поэтическими открытиями Симонова. Той же шариковой ручкой, которой составил «избранное», он подчеркивает стихотворение «Чужая душа», находя в нем, судя по всему, отзвуки недавнего прошлого, болезненного, связанного с разочарованиями и обидами, нанесенными некогда любимой женщиной. Вникая в поэтические тексты, выбранные отцом, можно представить палитру эмоций, которые его тогда охватывали.

Я не могу во всей полноте проникнуть в течение жизни отца до войны, остались лишь немногие письма, фотографии, свидетельства. Теперь, с обретением этого лирического «избранного», появляется возможность предположить и оценить в какой-то степени оттенки сложных отношений с первой женой Анной, Нюрой, как он ее называл. На некоторых сохранившихся фотографиях она позирует в прекрасных нарядах, мехах – привлекательная, уверенная в себе женщина. Но есть и другие фото, на них – усталое, постаревшее в войну лицо, на голове – простая косынка медсестры. Были в их совместной жизни радости и расставания, и боль, и разлуки, но никуда не исчезла сила характера Анны, желание быть притягательной, ее искусство «держать всех в узде». Читаю подборку симоновских стихов и понимаю те душевные движения, что остались в памяти отца и обрели отчетливость благодаря поэзии. Отец писал ей письма с войны, с наказами «береги детей» и наставлениями повзрослевшей дочери Майе и сыну Гелию. Письма «от случая до другого случая», как у Симонова.

Безжалостная история, прописанная в стихотворении «Открытое письмо» с посвящением женщине из города Вичуга было выделено отцом как одно из самых запомнившихся, важных для него. Письмо-ответ боевых товарищей той, которая «не умела ждать». Интонация этого стихотворения имела отзвук и в личной судьбе отца. У Анны появилось новое увлечение, о чем отец знал, свидетельства этому остались в его письмах к Анне. Он тяжело переживал разрыв. А в лирике спустя годы нашел близкое настроение из того далекого прошлого и растворившихся чувств:

…Я не хочу судьею быть,

Не все разлуку побеждают,

Не все способны век любить, —

К несчастью, в жизни все бывает…

Разумеется, отец включил в подборку и стихи, которые традиционно входят в «золотую копилку» военной лирики. Основная интонация некоторых стихотворений – переживание трагического опыта, полученного под Вязьмой осенью 1941 года, когда «в котле» оказалась часть войск Западного фронта. Кто пережил это, видел, осознал – «по гроб нам будет мил». Пусть просто скажет: «я там был».

Мама была именно таким человеком: в 18 лет ушла добровольцем на фронт, летом 1941 года оказалась подо Ржевом, получила контузию, и, волею судеб, встретила отца на Калининском фронте зимой 1942 года. Прошла с ним всю войну. На книге мемуаров отец сделал надпись, в которой, воздав особое уважение, обратился к ней по имени-отчеству: «Антонине Васильевне, моей дорогой и любимой супруге, боевому другу, прошедшей со мной весь боевой путь во время войны, и бывшей заботливым другом в мирные годы – дарю на добрую память эту книгу. Преданный, любящий тебя Конев». Свою книгу отец подписал и подарил маме 9 мая, в этот, навсегда самый главный, памятный день – и для нас, и для нашей страны.

Часть первая. До войны

Корни

Мой отец – крестьянских корней. Я доподлинно знаю о его происхождении, знаю имена своего прадеда, прабабушки, деда и бабушки, поскольку, несмотря на все революционные потрясения и реформы, удивительным образом до наших дней сохранилась подлинная церковная метрическая книга, в которой отмечено число рождений, крещений и смертей в близлежащей округе. На потемневшей от времени плотной бумаге пером и чернилами сделана запись за 1897 год: «Часть 1-ая, о родившихся. Мужескаго пола. 106. Рождения декабря 15. Крещение 16. Звание, имя, отчество и фамилия родителей и какого вероисповедания. Деревни Лодейной крестьянин Степан Иванов Конев и законная жена его Евдокия Степанова. Оба православного вероисповедания».