Без вести пропавшие - [25]

— После того как Мирон выскочил в окно, я ринулся вслед за ним. Выскочив в окно, я упал и сильно ударился ногой о пенёк. Когда я вскочил на ноги, то увидел, что он остановился и достал из кармана нож. В этот момент я по-честному сильно испугался, что Мирон порежет меня и вырвет из моих рук пистолет. Я нажал на курок. Первый выстрел я сделал в воздух, а затем, закрыв глаза, выстрелил в него. Остальное ты видел сам.

— Ты хочешь сказать, что в момент выстрела ты вообще не видел Мирона?

— Да, я его не видел, Виктор.

— Ты такие показания дал и в прокуратуре?

— Нет, они пока допросили меня в общем, без всякой детализации и мелочей. Я сознался лишь в том, что моя пуля, выпущенная из моего табельного пистолета, убила Мирона.

Я сидел на стуле и молчал, соображая, как лучше всего обыграть эту ситуацию.

— Вот что, Юра! Кроме тебя и Мирона на улице больше никого не было. Это так?

Увидев его кивок, я продолжил:

— А следовательно, то что все твои показания опровергнуть никто не может, в том числе: ни я, ни Валиев, ни Козин. Думаю, что всё, что ты мне здесь рассказал, ты должен рассказать и в прокуратуре. Скажи, что после того, как Мирон достал из кармана нож, он бросился на тебя и попытался вырвать у тебя из рук табельное оружие. Тебе удалось вырваться и ты, потеряв его из вида, произвёл выстрел в воздух, стараясь привлечь этим выстрелом наше внимание. Мирон в это время снова бросился на тебя. Ты, не целясь в него, произвёл два выстрела в его сторону. Так как ты в этот момент ещё лежал на земле с закрытыми глазами, ты плохо сориентировался в пространстве, и не рассчитал угол стрельбы. Мирон оказался намного ближе к тебе, чем ты думал.

Семёнов молча выслушал мою версию нападения и в знак согласия со мной, закивал мне головой.

— Спасибо, Виктор, я всё понял. Значит, я не стрелял прицельно в Миронова, а стрелял в его сторону. Сначала я выстрелил в воздух, а затем в его сторону и случайно угодил ему в голову.

— Ну, где-то так. Я тоже буду говорить приблизительно то же самое, что и ты. Пусть у нас с тобой и будут небольшие расхождения в показаниях, это, наверное, будет более правдоподобно, чем если бы мы говорили с тобой слово в слово.

Я встал из-за стола и направился к двери.

— Виктор, может, махнём за неё, то есть за удачу, — обратился ко мне Семёнов.

— Нет, сейчас я думаю, что ещё рано пить за удачу. Посмотрим, куда выведет кривая, — ответил я и вышел на улицу.

* * *

С утра я уже был в республиканской прокуратуре. Следователь, молодой симпатичный парень, быстро допросил меня по данному факту. Когда я выходил из кабинета, он остановил меня около двери и тихо спросил:

— Скажите, Семёнов в курсе Ваших показаний?

— Как Вам сказать? Я с ним не обсуждал свои показания. Пусть сам рассказывает, что там произошло. Я Вам рассказал то, что видел сам лично.

Следователь внимательно посмотрел на меня, стараясь по всей вероятности поймать меня на неискренности, но я посмотрел прямо в его глаза.

— У Вас ко мне ещё есть вопросы, — поинтересовался я у него, — если нет, то тогда я пойду на работу. Вы не поверите, очень много дел.

— Вопросов у меня к Вам больше нет, — холодно ответил следователь и, повернувшись ко мне спиной, направился к своему столу.

Я вышел на улицу и направился через парк «Чёрное Озеро» к себе в министерство. По дороге на работу меня догнал секретарь партийной организации нашего управления. Поздоровавшись со мной, он сразу же поинтересовался у меня, буду ли я выступать сегодня на партсобрании.

— Вячеслав Антонович? Я что у Вас один в управлении коммунист? Пусть другие выступят, выскажут своё мнение в этом непростом вопросе.

— Почему один? Вас у меня два десятка.

— Так почему вы всё время стремитесь к тому, чтобы я выступил на том или ином собрании? Я у вас работаю всего около трёх месяцев, и уже дважды выступал.

— Ты знаешь, Абрамов, мне нравится твоя позиция, которую ты всегда занимаешь на собрании. Ну а сегодня ты обязательно должен что-то сказать, ведь рассматривается твой вопрос. Коммунисты управления обязательно должны услышать твою точку зрения.

— А если я просто посижу и послушаю, что обо мне скажут мои товарищи. Мне тоже интересна их точка зрения. Так что обещать не буду, Вячеслав Антонович, посмотрю, что будут говорить люди.

За разговором с ним я не заметил, как дошел до министерства. Зайдя к себе в кабинет, я присел за стол. На столе лежала небольшая записка с номером телефона. Я подвинул её ближе и прочитал:

— «Несколько раз звонил Серов. Просил по мере возможности связаться с ним по телефону» — Валеев.

Я набрал указанный номер телефона. Через минуту ожидания, я услышал голос Серова.

— Виктор Николаевич, — начал он, — я уже, который день пытаюсь с Вами связаться, но никак не могу застать Вас на месте.

— Извините, я был очень занят.

— Что-то прояснилось с исчезновением Волковой и Левшиной или нет? Я здесь на досуге размышлял немного и почему-то склонился к мысли, что в их исчезновении был заинтересован лишь один человек, это Покровский. Вы же наверняка с ним встречались и говорили. Волкова, не стесняясь никого, шантажировала его почти что открыто. Вы знаете, что она из него выманила?