Без тебя - [64]

Она медленно вытащила рождественский подарок из своей сумки. Лайла с лукавой усмешкой на лице проделала то же самое.

– Счастливого Рождества, мама.

Лайла протянула ей небольшой сверток. Пета вручила ей свой. Ее пакет был побольше и явно мягким на ощупь.

– Счастливого Рождества, дорогая, – тихо произнесла Пета.

В ее глазах застыли слезы. Она прижала маленький подарок дочери к своей груди.

– Успокойся, мама. – Лайла попыталась рассмеяться. – Все не так уж плохо. А теперь разворачивай.

Пета тяжело сглотнула и кивнула. Я подумал, что, возможно, мать и дочь поссорились в перерыве всего этого веселья. Я слегка помассировал Лайле плечи. Она улыбнулась и начала разворачивать подарок.

– Мило. – Лайла взялась за шарфик лишь кончиками пальцев, словно боялась, что он может как-то ее запачкать. – Настоящая ангора?

– Да, дорогуша.

– Красиво… – Лайла уронила шарфик себе на колени и указала на пакет в руках Петы. – А как тебе твой?

В руке Пета держала брелок для ключей. Она приподняла брови и посмотрела на Лайлу.

– Красиво?

Я взял его в руку и перевернул. В пластике брелока я увидел фотографию глубокой долины, поросшей до самого горизонта камедными деревьями. Обратная сторона была такой же, за исключением крошечной, почти нечитабельной надписи: «Многоуважаемый платиновый благотворитель “Коалиции по борьбе с рудничными газами”».

– И сколько ты пожертвовала? – тихим голосом поинтересовался я у Лайлы.

– Ты не хочешь этого знать, – весело ответила она. – Это подарок для будущих поколений в буквальном смысле слова.

Лайла потянулась, желая забрать брелок, но Пета вовремя выхватила его из моей руки.

– Эй! – запротестовала Лайла – Так не годится! Мне не нужны твои замученные кролики, а ты не можешь оставить себе оба подарка.

– Могу, – возразила Пета.

Она нахмурилась, глядя на дочь, а я не мог понять, что, черт побери, я упустил, что же могло вызвать такое раздражение.

– И оставлю…

Они смотрели друг на друга, а я вздрогнул и полез себе в карман.

– Может, вы отдадите Лайле этот дрянной брелок в обмен на это? Счастливого Рождества, моя сварливая не-теща.

Как я и надеялся, Пета отвлеклась и приняла из моих рук небольшой сверток. Она уставилась на подарок.

– Каллум! Я даже не предполагала, что вы можете мне что-то подарить. Очень невежливо с моей стороны…

– Ничего страшного, – заверил ее я.

День и так был заполнен событиями. Ничего больше мне и не хотелось.

– От того же самого ювелира, который сделал твой кулон, – сообщил я Лайле, когда ее мать извлекла из коробочки большие сверкающие серьги и тотчас же прижала их к своим ушам.

Они оказались броскими, кричащими и блестящими. Как раз под стать их владелице. Как и в случае с кулоном, ювелир использовал вторсырье, правда, в отличие от подарка Лайлы, серьги ее матери украшали большие поддельные драгоценные камни.

– Восхитительно, Каллум!

На глаза Пете навернулись слезы, и, к моему немалому изумлению, она расплакалась, притянула меня поближе и обняла. Я ощутил, как дрожит ее тело.

– С вами все в порядке, Пета?

Я нерешительно похлопал ее по спине.

– Дайте мне секунду, чтобы успокоиться, – прошептала она. – Не хочу, чтобы дети увидели, что я плачу, и расстроились.

– Ну прямо звезда сцены, – произнесла Лайла, хотя ее глаза также подозрительно поблескивали.

Она поднялась со своего места и указала на разыгрывающуюся у нас на глазах водяную баталию.

– Вы, девочки, сидите здесь и плачьте, а я пойду расстреливать невинных детишек.

Уходя, Лайла двигалась как-то неуклюже, но все мое внимание сейчас было поглощено Петой. Я всеми силами пытался ее успокоить, гадая, не перебрала ли она шампанского за обедом. Или дело в том, что ей вдруг вспомнился покойный муж?

– Извините, – через некоторое время произнесла Пета.

Она выпрямилась и принялась стирать расплывшиеся по щекам полосы туши для ресниц. Я наблюдал за тем, как Лайла гоняется за детьми по саду.

– День выдался утомительным, но ваш подарок подобран с большой тщательностью. Спасибо, Каллум. Спасибо, что принесли моей дочери счастье. Не думала, что увижу ее такой счастливой.

Слезы снова проступили у нее на глазах. Я погладил ее по руке, надеюсь, без снисходительности.

– Она изумительная, – мягким тоном произнес я, – хотя иногда излишне упрямая и порой становится сущим наказанием. Вы случайно не поругались?

Пета тяжело сглотнула и встала.

– Думаю, пища в животе утряслась, и теперь можно пропустить еще один бокал шампанского. Я скоро вернусь.

Оставшись один, я огляделся. Мой взгляд скользнул от детей к беспорядочно снующим взрослым, убирающим со стола. Я издал вздох сытого довольства. Все же это было незабываемо.

* * *

Пета решила заночевать в пляжном домике. Она сказала, что перебрала вина за обедом и не рискнет сейчас ехать домой. Пока мы возвращались по подъездной дорожке обратно, Пета шла, опираясь на руку дочери.

Они шагали медленно. Я отвлекся, раздумывая о том, как же мне понравилась сутолока дня и как неожиданно все это было. Я снова подумал о братьях. Как там у них дела? Эд наверняка встречает Рождество в обществе жены, возможно, вместе с ее семьей. А как насчет Вилли? Есть ли у него подружка? Или он проводит Рождество в одиночестве, так, как прежде делал я, сводя все празднование к злоупотреблению полуфабрикатами?