Без тебя - [63]
– Нет, вы не мужчина на час, – заметила она. – Уже и не помню, когда дочь была такой довольной. Хорошо, что вы не послушались меня и купили ей то украшение.
– Это необычное украшение. Оно вполне экологическое, в стиле Лайлы и хиппи.
– Она мне рассказала, но больше похоже на уловку, с помощью которой можно заставить человека заплатить очень высокую цену за второсортное дерьмо. Я-то думала, что из всех людей вы первый раскусите такую уловку, – рассмеявшись, произнесла Пета. – Я все же должна признать, что шатер выглядит просто великолепно.
– Спасибо, Пета.
– Музыки только не хватает. Без рождественских песен не обойтись!
Она быстро отыскала док-станцию для айпада и врубила на полную мощность свой список воспроизведения. Начали подъезжать машины. Отсюда это было похоже на приливную волну радости, движущуюся на нас.
В преддверии Рождества я много думал о прошлом и моей семье. Рождественский обед в семье Леона и Нэнси на поверку оказался настолько сумбурным и веселым, что я невольно полностью вовлекся в происходящее. Я не смог запомнить все лица и имена: слишком уж много приехало новых людей. Представляли их мне быстро и хаотично. Я здесь был чужаком, но все знали, как меня зовут, и спешили ко мне со своими разговорами. Первым делом я познакомился с социальной работницей из Мельбурна и ее мужем-чиновником. С их сыном подросткового возраста я обменялся парой фраз в самом конце. Он показал мне рисунки, которые молча набросал, сидя в углу. Меня и Лайлу он изобразил превосходно. Я попросил у него разрешения оставить эти портреты себе. Около часа я вел беседу с молодым студентом-медиком, которого финансово поддерживали Леон и Нэнси. Меня поразило его страстное желание применить себя в медицине стран третьего мира. Я познакомился с младшей дочерью Леона и Нэнси, работающей в пожарной бригаде, ее мужем с очень мягким голосом и приемной дочерью И-Лян. Как ни странно, но это единственное имя, которое я сумел запомнить.
Было очень много вкуснейших мясных блюд. Лайле, само собой разумеется, пришлось довольствоваться салатами. Из музыкального центра несся бесконечный замкнутый хоровод рождественских песен. Лайла, которая, подобно бабочке, едва-едва притрагивалась к скромной пище, которую сама же выбрала, сидела между мной и Петой. С детьми и внуками Леона и Нэнси она болтала с такой непринужденностью, словно они были ей родня.
Никогда у меня не выпадало дня, подобного этому. Когда все наелись и уже начали прибирать за собой, Нэнси послала Лайлу, Пету и меня приглядывать за детьми, пока остальные работают.
Мы уселись на стульях, а вокруг нас по саду Леона и Нэнси носились дети, истерически смеясь и поливая друг друга из водяных пистолетов. Пета очень осторожно опустилась на свое место так, словно немного приболела.
– Слишком плотный обед?
– Всегда так, – очень тихо произнесла она.
Уже само по себе это меня слегка потрясло. Я даже не предполагал, что Пета умеет быть сдержанной. Я посмотрел на Лайлу, которая наблюдала за детьми. У нее был очень отрешенный взгляд.
– С тобой все в порядке?
– В порядке. – Лайла чуть вздрогнула, улыбнулась мне, а затем глубоко вздохнула. – Замечательный день, правда?
– Изумительный, – согласился я.
– Когда ты был маленьким, у вас дома праздновали так же? – поинтересовалась Лайла.
– Да… точно так… – тихо произнес я. – Много шума и веселья. Все зависит от людей.
Помню выражение маминого лица, когда мы открывали наши подарки. Маме не терпелось удостовериться, что ей удалось порадовать нас, купив именно то, что было в наших списках подарков для Санты. Так всегда и выходило, даже если мы выражали наши желания очень туманно. Я вспомнил, как папа изображал недовольство, когда его будили рано. Он боролся с близнецами за право выдавать подарки, и каждый раз это заканчивалось его победой в споре. Когда мне было тринадцать лет, родители подарили мне фотоаппарат, хотя в то время он стоил немалых денег. Когда мне исполнилось семнадцать, в рождественское утро на подъездной дорожке самым загадочным образом появился новый автомобиль. Мама всегда готовила уйму жареного мяса, включая индейку, большая часть которой потом оказывалась в мусорном ведре. Во времена моего детства мало кто в Австралии ел индейку, тем более целиком, но мама продолжала скучать по холодной погоде на Рождество и огромному семейству, которое она оставила в Нью-Йорке. Даже когда мы повзрослели, никто из мальчиков не осмеливался забыть о Рождестве до самой смерти наших родителей. И я тоже всегда приезжал, хотя и считал себя чем-то вроде довеска к своей семье.
Но вдруг я увидел свою семью со стороны: приятные воспоминания… замечательные воспоминания… Они значительно перевешивали саднящее чувство от того, что я был там словно посторонним. Впервые за много лет я почувствовал, что скучаю по братьям. Несмотря на определенное напряжение, время было замечательным. Возможно, оглядываясь на свою семью сквозь линзы взрослости и фильтр десятилетий, я смог более отчетливо разглядеть все детали…
– Думаю, пришло время обменяться подарками. – Слегка дрожащий голос Петы оборвал мои раздумья.
Автор ловко сплетает воедино рассказ Алины, влюбленной молодой женщины, пытающейся наладить жизнь во время Второй мировой войны в Польше, и ее внучки Элис – вечно измотанной матери, изо всех сил пытающейся вырастить сына, страдающего аутизмом, и одаренную дочь. Алина просит Элис поехать в путешествие в Польшу, чтобы уладить какое-то дело, связанное с семейной тайной, которую женщина хранила почти 80 лет. Вопреки здравому смыслу Элис соглашается помочь своей бабушке, оставив детей на попечение мужа.
Женщина и мужчина через всю жизнь проносят воспоминания о мимолетной встрече в поезде. Прошли годы, и судьба снова сталкивает их в курортном городке. Жалеют ли они об упущенной возможности? Довольны ли своей судьбой? Готовы ли к новым отношениям? Отдых на курорте всегда располагает к воспоминаниям и откровенным беседам. Психология отношений наших современников на фоне сказочного чешского городка Франтишковы Лазны.
— Мы не должны, — упираюсь ладонями в горячую грудь парня, но сопротивление только разжигает в нём ещё более ярую потребность. — Знаю, — дразнящим тоном протягивает Томас и словно нарочно проводит носом вдоль моей шеи, отчего дыхание срывается на свист. — Ты боишься? — Да… Да, я боюсь. Но не его. А тех чувств, что он пробуждает во мне. Такое подвластно только одному человеку… Ощущаю на своей коже его наглую ухмылку: — Страх всегда притягивает.
Думала ли я, отправляясь на свадьбу к племяннику, что моя жизнь перевернется с ног на голову? Что столкнусь лицом к лицу со своим прошлым? Влюблюсь, как школьница? Конечно, нет. Я просто хотела отдохнуть и понежиться под солнцем Марбельи. Но у судьбы оказались другие планы.
«Где это я?» С этого вопроса начинается абсурдное, страшное, душераздирающее и полное ярких сновидений путешествие Сигнифа в мир Корабля, на котором он по неясным причинам оказался. Герою предстоит столкнуться с экзистенциальным кошмаром, главным врагом в котором будет для Сигнифа он сам. Перед Сигнифом вновь и вновь встанут проклятые вопросы жизни и смерти, свободы и рабства, любви и разлуки. Раскусит ли он плод бытия? Победит ли себя? Подарит ли любовь ему бессмертие?
Размеренная и спокойная жизнь молодого епископа на Лазурному берегу неожиданно принимает новые обороты. Из родной России приходят странные новости, побуждающие его к действию… На фоне проблем личности разворачивается нешуточное противостояние в верхних эшелонах власти, среди сильных мира сего. Содержит нецензурную брань.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.