Без свидетелей - [16]

— Конечно, — поддержала ее миссис Писгуд, — если у человека есть хоть капля разума, ему такое и в голову не придет.

— Благодарю вас, миссис Писгуд, — воскликнула мисс Маргэтройд, — чрезвычайно вас благодарю. Я уверена…

— Я говорю то, что думаю, — отрезала миссис Писгуд.

— В таком случае я рада, что мне не приходят в голову такие злые мысли, исполненные осуждения, — заявила мисс Маргэтройд.

— Я не заметила, чтобы ваши собственные высказывания отличались особой кротостью, — парировала миссис Писгуд.

К счастью, в этот миг мисс Маргэтройд, разволновавшись, сделала неверное движение спицей и спустила двадцать девять петель зараз. Жена викария, почувствовав, что между дамами разгорелась перепалка, поспешила к ним с тарелкой ячменных лепешек и отвлекла на себя внимание спорящих. Верная своей жизненной миссии, мисс Климпсон немедленно втянула и ее в дискуссию о доме на Веллингтон-авеню.

— Нет, здесь я решительно не в курсе, — сказала миссис Тредгоулд, — но вам, наверное, поможет Мэри Виттейкер. Она только что приехала. Пойдемте в наш уголок, я вас с ней познакомлю, и вы сможете чудесно поболтать. Вы наверняка ужасно понравитесь друг другу. Мисс Виттейкер так активно участвует в наших трудовых акциях в помощь беднякам! Кстати, миссис Писгуд, мой муж очень хотел побеседовать с вами насчет вечеринки для певчих из церковного хора. Сейчас он как раз обсуждает этот вопрос с миссис Финдлейтер. Не могли бы вы присоединиться к ним и высказать свои мысли по этому поводу? Мой муж так ценит ваше мнение!

Таким образом, добрейшая миссис Тредгоулд тактично разъединила участниц ссоры, и, сдав миссис Писгуд под крыло церкви, взяла на буксир мисс Климпсон и потащила ее к креслу, стоявшему рядом с чайным столиком.

— Дорогая мисс Виттейкер, я хочу познакомить вас с мисс Климпсон. Вы с ней соседи: она живет совсем рядом с вами, на Нельсон-авеню, и я надеюсь, что мы убедим ее поселиться в нашем городе.

— Это было бы замечательно, — ответила мисс Виттейкер.

Поначалу мисс Климпсон показалось, что здесь, за чайным столиком среди прихожанок общины Св. Онезимуса, Мэри Виттейкер решительно не на своем месте. У девушки были красивые, энергичные черты лица; от нее исходило ощущение спокойной властности. Мисс Виттейкер явно относилась к типу женщин, которые прекрасно чувствуют себя где-нибудь в офисах лондонского Сити. У нее были приятные, сдержанные манеры. Она была превосходно одета, и хотя в ее костюме не было ничего мужеподобного, он отличался строгой, холодной элегантностью, полностью нейтрализующей любые нескромные мысли, на которые могла навести красивая фигура девушки. Мисс Климпсон, с ее долгим, невеселым опытом, приобретенным за годы скитаний по дешевым пансионам и меблированным комнатам, была настоящим экспертом в области не сложившихся женских судеб. Поэтому она немедленно отказалась от теории, которая уже сформировалась у нее в общих чертах. Нет, мисс Виттейкер явно не была страстной натурой, которая, тяготясь вынужденным общением со старой больной родственницей, стремилась поскорее освободиться от нее в надежде устроить свою личную жизнь, пока не прошла молодость. Женщин такого склада мисс Климпсон могла безошибочно опознать с одного взгляда, уже по той интонации, с которой они произносили: «Как поживаете?» при первом знакомстве. И все-таки сейчас, когда она взглянула в светлые, ясные глаза Мэри Виттейкер, которые смотрели на нее из-под красиво очерченных бровей, мисс Климпсон охватило неожиданное чувство узнавания. Она определенно встречала раньше этот взгляд, но когда и где — оставалось неясным. Щебеча о том, как она приехала в Лихэмптон, как ее представили викарию, как ей нравятся здешний воздух и песчаная почва, мисс Климпсон мучительно напрягала ум в поисках разгадки. Но память упорно отказывалась ей служить. «Ночью я все вспомню, — уверенно сказала себе мисс Климпсон, — а заводить разговор насчет дома пока не стоит: при первом знакомстве подобная предприимчивость неуместна».

Однако злой рок не замедлил помешать осуществлению благоразумных намерений мисс Климпсон и чуть было одним махом не погубил все плоды ее дипломатических усилий.

Мстительные Эриннии явились на этот раз в лице мисс Финдлейтер — младшей из сестер, у которой эмоции все время били фонтаном. Держа в руках недошитые пеленки, она с шумом поспешила к чайному столику и бухнулась на диван рядом с креслом мисс Виттейкер.

— Мэри, дорогая! Почему ты мне не сказала? Как это неожиданно! Значит, твои планы заняться птицеводством уже претворяются в жизнь? У меня и в мыслях не было, что дело зашло так далеко. Как ты могла допустить, чтобы я услышала об этом от других! Ведь ты обещала мне первой обо всем рассказать!

— Но я и сама ничего об этом не знаю, — спокойно ответила мисс Виттейкер. — Кто сообщил тебе эту удивительную новость?

— Миссис Писруд сказала, что она слышала это от… — тут мисс Финдлейтер оказалась в затруднительном положении. Она еще не была представлена мисс Климпсон и не знала, как называть последнюю в ее присутствии. «Эта леди»? Но так обычно говорят продавщицы. «Мисс Климпсон» тоже исключалось, потому что официально предполагалось, что мисс Финдлейтер еще не знает этого имени. А сказать «новая пансионерка миссис Бадж» в данных обстоятельствах было явно невозможно. Мисс Финдлейтер на минуту заколебалась, обратилась к самой мисс Климпсон, как бы ища у нее поддержки: