Без срока давности - [114]

— Не надо меня обнимать. — Ева предвидела, что Рорк попытается. — Представь, что обнял, и я представлю, что обнял. А когда все закончится, обнимешь по-настоящему.

— И на это выкрою время, — пообещал он и просто провел пальцем по ямочке у нее на подбородке. — Оставляю вас, лейтенант.

— Благодарю за помощь. Во всем.

На мгновение она позволила себе забыть о профессиональном достоинстве и сжала его руку.

Когда Рорк ушел, Ева перевела дыхание и снова принялась за работу.

Через час она вместе с Пибоди и Рио стояла в отдельной больничной палате, куда поместили Истердея. На ее взгляд, он выглядел лучше, чем имел на то право.

— Как вы можете?! — Истердей приподнял руку, прикованную к кровати. — Эти женщины убили моих друзей, пытали их, пытали меня. Заставили смотреть, как убивают Фредди.

— Они понесут наказание за свои действия. Однако мы здесь для того, чтобы поговорить о вас и о братстве — о том, что началось сорок девять лет тому назад.

— Не понимаю, о чем вы. Эти женщины…

— У нас есть видеозапись первого изнасилования. Жертву звали Тара Дэниелс. — Боже, благослови Харво… — Помните ее?

— Не понимаю, о чем вы. Не знаю никого с таким именем.

— А еще говорят, что мужчина всегда помнит свою первую. — В голосе Евы сквозило отвращение. — Бетц заснял первое изнасилование на камеру и хранил оригинальный диск в банковской ячейке в Бронксе вместе с сувенирами от всех последующих жертв.

В глазах Истердея мелькнул испуг. Он явно не знал о существовании ячейки.

— Сейчас мы устанавливаем личности жертв по ДНК. Вы живы только потому, что мы сумели вовремя вас отыскать, хотя вы и предпочли бежать, а не ответить за содеянное.

— Вы ошибаетесь. Просто ошибаетесь. Я требую…

— У меня есть доказательства. — Ева наклонилась к Истердею, заглянула в его покрытое синяками лицо. — Я смотрела запись. Видела, как ты насилуешь Тару Дэниелс, а потом глазеешь, пьешь и смеешься, пока ее насилуют твои дружки. Я видела, как Фредерик Бетц вкатил ей дозу, чтобы вы могли притворяться, будто она вас хочет. Желаешь посмотреть? Могу устроить просмотр прямо здесь, в палате.

— Нет, нет, я… Вы не понимаете!

— Так просвети меня.

— Мы… мы были молоды и жили в постоянном стрессе. Нужно было как-то выпустить пар — без разрешения за пределы кампуса нас не выпускали. А она… она… она напилась и сама с нами заигрывала. До того переспала с Эдвардом, а тут подкатила ко мне.

— То есть сама напросилась?

— Эдвард сказал… в общем, время было особое.

— Настолько особое, что можно связать женщину, бить по лицу, насиловать, накачивать наркотиками без ее согласия? А когда закончили, проделали с ней по очереди все, что пожелаете, можно просто «выстирать подстилку» и вышвырнуть на улицу?

— Мы слишком много выпили. Жили в постоянном стрессе. Она все равно ничего не вспомнила. Какой от этого вред?

— Однако они все-таки вспомнили. — Вперед выступила Пибоди. — Элси Ли Аддерман вспомнила и испытала такой шок, что покончила с собой.

— Кто? Не знаю, кто она такая.

— Одна из сорока девяти, — ответила Ева. — Ты, жалкое подобие человека! Кто дал тебе право?

— Всего лишь традиция! Одна ночь в году! И потом, мы не причиняли им вреда. Это был просто секс. Братские узы, понимаете? Нечто, нас объединяющее.

— Похоже, Билли так не думал. Как и Элси, он не смог с этим жить.

— Я… это нас связывало. Приносило удачу. Мы все стали успешными, оставили в мире свой след. Пережили то ужасное время и оставили след. Всего одна ночь в году…

— Вы изнасиловали сорок девять женщин.

— Это не было изнасилованием! Просто секс, традиция, просто…

— Вы вводили им наркотик?

— Это был просто…

— Вводили или нет?

— Да, да, чтобы сделать все проще — для них, для них же самих.

— Вы их связывали?

— Да, чтобы было увлекательнее — для них в том числе.

— Они говорили: «Перестаньте»? Говорили: «Нет»?

— Только в начале… ритуала. Это ведь нечто вроде ритуала. Мы тщательно их отбирали. Стать нашей избранницей — своего рода честь.

При звуке собственных слов в его глазах отразился ужас.

— Изнасилование — честь?

— Это был просто секс!

— Убеждайте в этом себя. Вы накачивали женщин наркотиками, связывали, овладевали ими против воли, пока они молили вас перестать. Вполне возможно, в тюрьме вы сами окажетесь в подобной ситуации. Посмотрим тогда, будете ли вы по-прежнему считать это просто сексом.

— Вы не можете засадить меня в тюрьму! Да вы вообще знаете, кто я такой?

— Отлично знаю.

— Вы работаете на меня! — Истердей в бешенстве попытался подняться, и наручники загремели. — На таких, как я!

— Я работаю на город Нью-Йорк, а таких, как вы, сажаю за решетку. Чертовски люблю свою работу, особенно сейчас.

— Эти женщины преступницы! Ненормальные! Убийцы! Они меня избивали! Жгли раскаленным железом!

— О, не волнуйтесь — медики приведут вас в порядок, прежде чем вы отправитесь в камеру. У вас и вашего последнего брата — Итана Макнейми, которого как раз экстрадируют в Нью-Йорк, — будет сколько угодно времени подумать о своих традициях. Достаточно, Рио?

— Более чем. Мистер Истердей, под запись и после оглашения ваших прав вы признали себя виновным в многократных изнасилованиях.

— Нет! Это не было изнасилованием! Я просто объяснял! — По лицу у него потекли слезы. — Не желаю с вами разговаривать. Меня пытали! Больше мне сказать нечего.