Без срока давности - [92]

Правда, точных реакций Плюснина он предусмотреть не мог. Вдруг рассказ Ани правдив даже в деталях: генерал — обыкновенный псих, и у него начнется припадок? Кто его знает?

На всякий случай Корсаков все-таки улегся на спину.

Генерала теперь почти не было видно. Ну и что? Не картина небось. Так, сидит мужик, и пусть сидит.

Плюснину же эта мизансцена не нравилась. Он хотел, чтобы Корсаков видел его, видел все, что происходит и произойдет. Он хотел наблюдать, как вытянется физиономия этого журналюги, когда тот поймет, насколько сокрушительно его поражение. Да что там «сокрушительно»! Он будет просто уничтожен! Навсегда! Его даже репортером никуда не возьмут!

Но все это будет потом, и не у него, Плюснина, на глазах. Зачем ему тратить время на созерцание слабости и никчемности? Надо насладиться сейчас и здесь.

— Ну-ка, Корсаков, сядьте! Что вы тут устроили пляж?

— Пляж? — сделал недоуменный вид Корсаков. — Да у нас тут сейчас не «пляж» был, а классный траходром!

Но — сел. Теперь можно приступать к заключительной сцене.

Не спеша, Плюснин поднялся и двинулся к выходу из спальни. В дверях бросил через плечо:

— Одевайтесь и идите сюда.

Слышно было, как он с кем-то разговаривает по телефону.

Корсакову и Ане пришлось одеваться одновременно, и Корсаков почувствовал какое-то смущение и отвращение, если на глаза ему попадалась еще неодетая Аня.

Корсаков вышел в холл, сел в кресло, закурил. Воцарилась тишина, которую трудно было как-нибудь охарактеризовать. Потом хлопнула входная дверь, и в комнате появился Решетников.

Этого Корсаков не ожидал. Вице-премьер Решетников не должен был оказаться в этой компании! Тут ведь уже есть Плюснин! Ай-ай-ай, какая ошибка! Впрочем, анализировать было некогда, развязка уже не приближалась. Она наступила.

Еще удивительнее была реакция Плюснина. Генерал тоже был ошарашен, хотя пытался держать себя в руках.

Решетников кивнул как бы всем сразу и никому в отдельности, сел за стол. Не в кресло, которое ему поставили, а за стол. «Ясно, — подумал Корсаков, сидя на стуле, — он кажется себе выше прочих. Интересный у нас народ!»

— Знаете, Корсаков, — деловым тоном начал Решетников, — мне очень хочется понять мотивы вашего поведения. Вы ведь не похожи на дурачка, который веселит всех своим безрассудством. Создается впечатление, что вы выполняете чью-то волю. А иногда, кажется, что вы просто буяните, как пьяный футбольный фанат. Не понимаю. Но когда я что-то не понимаю, я хочу разобраться. Для себя, понимаете? Умение учиться всю жизнь я считаю важнейшим качеством человека.

Он уперся локтями в стол, соединил ладони и оперся на них, будто, раздумывая.

— Ну, ладно, не хотите говорить, не говорите. В конце концов, вы сами сделали свой выбор.

Он как-то неопределенно помахал в воздухе рукой, и Аня Дымшиц в своем наряде, состоящем из отдельных кусочков материи, легко поднялась из кресла и двинулась в лоджию. Корсаков не стал скрывать свои чувства, он попытался рвануться следом, но два ладных паренька, то ли генеральские, то ли вице-премьерские, ловко приняли его, не дав сделать и двух шагов.

— Сидите уж, — лениво предложил Решетников. — Не набегались разве?

Анна вернулась, положила на стол перед Решетниковым кейс.

— Знаете, а мне вас жалко, Корсаков, — почти печально произнес Решетников.

Язык у Корсакова зачесался, и с него уже был готов сорваться точный адрес, куда неплохо бы отправиться вице-премьеру вместе со своей жалостью, но пришлось отказать себе в этом невинном удовольствии: роль следовало сыграть до конца.

Он судорожно сглотнул, постарался изобразить полную потерю реальности и спросил:

— Меня, что?… Я вам больше не нужен, так?

А сам смотрел на Плюснина, и это было очень кстати: увидев кейс, генерал поплыл, хотя старался держивать себя в приличном положении, и даже смог выговорить:

— Да, ты нам в полном смысле этого понятия, на хрен не нужен, — помолчал и пояснил. — Еще возиться с тобой.

Взяв на себя роль человека, принимающего решение, он здорово разозлил Решетникова.

— Ты, генерал, все-таки в отставке, — ровно, без эмоций проговорил вице-премьер, констатируя очевидное.

Наверное, Плюснин хотел сказать, что тут его людей больше. А может быть, хотел напомнить, что генерал — всегда генерал. А возможно, хотел добавить что-то еще. Но не сдержался. Не вынесла душа, и он метнулся к кейсу, чтобы рвануть его к себе.

Но и Решетников был не лыком шит. Его преимущество состояло в том, что кейс был у него в руках.

Спроси их позднее: какая нужда была так срочно рвать кейс, не ответил бы ни один.

Это ведь не финишная ленточка, которую срывает победитель, материалы еще надо было увидеть, оценить, в конце концов, вынести отсюда. А это было сложно, учитывая наличие в квартире вооруженных людей с обеих сторон.

Ну и, главное, эти материалы надо было использовать. Учитывая, что Житников мертв, эта проблема становилась самой важной, доминирующей!

В общем, много что можно было бы сказать, если бы на разговоры было время. Но времени не осталось. Испугавшись рывка Плюснина, Решетников отчаянно извернулся и, наклонившись над кейсом, чтобы прикрыть его от посягательств генерала, открыл крышку.