Без родословной, или Жизнь и злоключения бездомной Шавки… - [13]

Люди, проезжающие в автобусах и автомашинах, видя мчащуюся стаю собак, усмехались добродушно:

— Играют, — не зная, что счет идет на секунды и метры, отделяющие Грозу от жуткой смерти. Только споткнись она, стая бы налетела и разорвала в клочья.

Одна из собак стаи не выдержала гонки, дала сбой, на нее налетели задние, и в одну секунду ком из собачьих тел с визгом и рычанием покатился по земле. Передние, затормозив, бросились назад, и упавшей собаки просто не стало. Кое-где виднелись клочья шерсти, затоптанные в снег и брызги крови. Преследователи Грозы, тяжело дыша и роняя слюну, уселись в круг, не сводя друг с друга глаз, выискивая очередную жертву.

Гроза на время была забыта. Она перебежала через дорогу, чуть не попав под колеса автомашины, и помчалась по полю с колючей стерней. Здесь негде было укрыться, зато и преследователей видно далеко. Бежала она долго. Лапы, наколотые жесткой стерней, болели, поэтому, увидев копну соломы, она сунулась к ней, но встретила сопротивление. Две беленькие болонки, грязные и в репьях, со злобным лаем бросились Грозе навстречу.

— Ну, надо же! Еще и лают, Шавки. Вот я вас! — Гроза зарычала в ответ и кинулась на ближайшую болонку, та завизжала и — наутек. Следом ретировалась вторая.

«Нигде нет покоя!», — возмутилась Гроза, залезая на самую верхушку копны. Болонки, потеряв ее из вида, успокоились и улеглись внизу. Ума у них не хватило, чтобы задрать морды кверху. Зато Грозе было отлично видно далеко вокруг, и приближение врага она заметила бы издали. Самое время отдохнуть и привести в порядок свои лапы. Углубившись в солому от ветра, Гроза принялась поочередно вылизывать лапы, смачивая слюной раны, выбирая между когтей соломинки и комочки земли.

«Хорошо иметь быстрые лапы и умную голову…» С такими мыслями Гроза и задремала. И приснилось ей, что опять она в домике на даче, что приехал Толик и что она — сама прыгает и лает. Лает покойный дог-Лорд. Лает овчарка Роза. Лает даже всегда спокойный спаниель Мук…

Гроза открыла глаза. Лай был отчетливым и злобным. Лаяли обе болонки враз. Лаяли на приближающуюся собачью свору, которая по следу Грозы приближалась к копне соломы.

Ну, что могут сделать две маленькие болонки против голодной озлобленной стаи? В миг они вместе с грязными кудряшками оказались разорванными. Теперь очередь Грозы! Она затаилась на вершине копны. Собаки, порыскав вокруг и не найдя ничего съестного, улеглись внизу на отдых.

Если хотя бы одна из собак зачем-нибудь вскарабкалась на вершину копны, мы бы уже не писали эту повесть. Просто не о ком было бы писать.

Несколько часов Гроза пролежала на верху копны, не шевелясь — ни живая, ни мертвая от страха, дожидаясь, пока собачья стая двинется дальше. И даже после того, как стая, хромая и завывая, от боли и голода двинулась прочь, Гроза поосторожничала и некоторое время лежала неподвижно, вглядываясь в быстро наступающие сумерки.

Она уже совсем собралась спрыгнуть с копны, как вдруг заметила движение на поле. Присмотревшись внимательно, увидела большую рыжую лисицу, которая, опасливо принюхиваясь, обходила воняющую собаками копну стороной. Грозу она приметила сразу. Зверь — он и есть зверь. Только наблюдательность и осторожность спасают ему жизнь.

Не сказать, что лисица испугалась Грозы. Нет. Она была крупнее и старше, а в драках очень часто играет важную роль опыт. Противники с одного взгляда определили силу друг друга и остались при своих интересах: Гроза — на копне, лисица — на поле. Немного помедлив, лисица отправилась на поиски своего излюбленного корма — мышей, ну а если зайчик попадется — добро пожаловать в желудок. А если кошечка — м-м-м, цимус!

Наступила ночь. Стало темно, чуть просвечивали звезды сквозь мрачные лохматые тучи, которые гнал все тот же колючий ветер. Вскоре пошел снег — мелкий, легкий. И Гроза, еще углубившись в солому, осталась на копне до утра. Снег скроет все следы ее пребывания здесь, отобьет запахи.

Так закончился вполне благополучно еще один день жизни бездомной собаки…

IX

Всю ночь шел снег. Иногда переставал, но потом вновь и вновь посыпал землю мелкими снежными крупинками, а к утру повалил лохматыми хлопьями. Грозу снег засыпал в ее теплой соломенной норе. Она хорошо выспалась, отдохнула, правда, лапы немного побаливали, но нетерпение найти своих хозяев, подгоняло. Вот только снег… Из-за сплошной снежной пелены не было видно в двух шагах и можно было нарваться на неприятности. Да к тому же снег сбивал с направления, глушил запахи. Приходилось ждать. В животе голодно поуркивало. Где остатки обеда водителя? Сейчас бы ма-а-аленький кусочек…

Гроза заводила носом, втягивая свежий, пахнущий снегом воздух, может, потянет откуда хлебцем. Нет, только снег и легкий морозец.

К обеду небо прояснилось, и снег прекратился. Гроза поднялась, встряхнулась, потянулась, зевнула, широко открывая рот. Жизнь — штука неплохая, вот только бы поесть. Скатилась по снегу с копны, так гостеприимно приютившей ее, и завалилась в такой сугроб — еле выбралась. Много снегу надуло за ночь за копну! И все равно идти нужно, ведь ее ждут хозяева. Своим собачьим умом она не могла даже предположить, что ее бросили специально, что ее просто не захотели взять люди в свои сытые и теплые квартиры. Для собачьего ума это непостижимо.