Без права на жизнь - [22]

— Значит спортсмен?

— Какой там спортсмен, улица научила постоять за себя.

За спиной скрипнула дверь и я допустил грубейшую ошибку. Поворачиваясь, забыл про «Михо» и за это сильно поплатился. Он швырнул в меня стул и чашку, потом подскочил и ударил ногой в живот. Этого было достаточно, чтобы свалиться от резкой боли. В комнате появился «Жила», и они дружно начали меня мутузить, руками и ногами, не жалея. Кое-как изворачиваясь, я схватил за ногу «Жилу» и укусил. Тот вскрикнул и отскочил. Пришло и моё время показать, на что я способен. «Жилу» я быстро отключил ударом колена в грудь, пока тот топтался на месте. С «Михо» такой номер не прошёл и я, наступая, искал его уязвимые места. Грузин схватил двумя руками стол и швырнул в мою сторону. Отскакивая, я отбил его локтём, и стол опустился на спину «Жилы». Тот рычал и скулил как шавка, и больше в драку не ввязывался. Одним меньше. Как боец, «Михо» был никудышный: сопел, кряхтел, а на лице появилась растерянность. Это мне и было нужно. Опуская руки, я шёл прямо на него, без боязни, пряча руки в карманы. Грузин махал руками как ветряная мельница, пытаясь достать меня. Когда он, задыхаясь, прекратил рассекать воздух и понял бесполезность своих усилий, наступил мой час. Сильным хуком правой, я заставил его согнуться пополам, и тут же ребром ладони ударил по спине. Он вскрикнул и упал на колени. Я схватил его за куртку и снова потянул на себя. И тут резкая боль в сердце заставила меня вздрогнуть. Не веря в то, что сейчас смогу переместиться в прошлое, я напоследок встряхнул «Михо», и реальность потеряла свои очертания. Проваливаясь в пустоту, и ощущая онемевшими губами холодную и мрачную вечность, напрягся и слишком поздно разжал кулаки. Открывая глаза в разрушенном доме и слыша, как тарахтят автоматные очереди на улице, замер. За стеной, совсем рядом, кто-то стонал и ругался матом. Возле дома что-то взорвалось, и булыжники, с комьями земли полетели внутрь. Падая на пол, и разбрасывая поломанную мебель, я полз в соседнюю комнату, уже догадываясь, кто там нуждается в помощи.

* * *

Капитан Песков 1943 г.

На опушке леса было темно, холодно и промозгло. День заканчивался не совсем так, как запланировал Песков, однако война диктовала свои правила и законы. Мелкий июльский дождик, и пасмурное небо не предвещали тёплого и засушливого лета. Поступил приказ форсировать реку, и обсуждать его не приходилось. На другом берегу деревня. Там немцы, не прячась, строят противотанковые заграждения не только днём, но и поздним вечером. Не боятся. Из-за густого леса деревню практически не видно, и только обрывки фраз и громкий смех с другой стороны реки, иногда долетали до ушей капитана. Он ходил по узкой тропинке и пристально всматривался в речную гладь. На другой стороне притаился враг, который превосходит советскую технику не только числом, но и гораздо лучшими техническими характеристиками. Получен приказ идти в наступление, комбат и слышать ничего не хотел, и доводы капитана пропускал мимо ушей. Вторая и третья роты должны поддержать пехоту. Рота капитана Пескова в километре южнее батальона, должна совершить обходной манёвр, и с фланга ворвавшись в посёлок Рыбино, любой ценой помочь пехоте выбить немцев. От тягостных мыслей капитана отвлёк сержант Петренко.

— Товарищ капитан, мы сможем форсировать реку.

Капитан повернул голову, и устало кивнул. Петренко присел на корточки и что-то чертил веткой на земле. Молодой и энергичный сержант всегда мог придумать оригинальный выход из трудного положения, и капитан, проявляя интерес, смотрел на сержанта.

— Значится так, с нашей стороны крутой берег, вот он.

И Петренко нарисовал ровную линию.

— Ширина реки примерно метров двадцать, глубину мы промеряли. Ближе к середине реки чуть более двух метров. Противоположный берег низкий, дальше болотистый луг и деревня. Правильно?

— Допустим. Как мы проскочим? До нас этого никто не делал.

— Значит, будем первыми, — ответил сержант, и вытер рукавом вспотевший лоб.

— Танки не смогут пройти болото, увязнут. Что тогда? Если сядем, сорвём наступление и будем лёгкой мишенью.

— Экипажи выйдут наружу, и сделают настил в болоте.

— Это не положено, по уставу. За такие вещи, сержант, по головке не погладят.

— Кто первым проскочит и выйдет на твёрдую почву, тросами вытянет остальных. Вот здесь самое узкое место на реке, и глубина не большая.

И сержант начертил, где именно пойдут танки.

— Это левее метров на сто.

— Мне бы сержант твой оптимизм. Пошли, Кутузов, поздно уже.

Капитану нравился простой сельский парень, который служил с ним второй год. Вырос Петренко в деревне, работал трактористом, и когда началась война, отправился добровольцем. Освоить Т-26 для него не составляло труда. И сейчас экипаж капитана Пескова, с виртуозным механиком Петренко, был одним из лучших.

— Молодёжь не участвовала в боях, как бы не подвели, — сказал капитан пробираясь сквозь листву по протоптанной дорожке.

— Хлопцам давно не сидится. Рвутся в бой. «Молодо — не всегда зелено», — ответил Петренко и закурил.

Капитан отмахнулся от табачного дыма и, выйдя к расположению части, направился к своему танку. Улёгшись на жалюзи, тяжело вздохнул. Сон не шёл, и капитан в который раз мысленно возвращался к реке. Наступление назначено на шесть часов утра. Они выдвигаются в четыре. За два часа до основных сил. И только начал засыпать, как услышал: Подъём! И яростный гул машин. Вскакивая, побежал к роте и увидел, что два экипажа завели машины, другие сняли смазку с танкового оружия, и подготовили двигатели к запуску.