Без права на ошибку - [30]

— Дела-а… — не без некоторого облегчения произнес Ростовский. — Следствие закончено… Выходит, все взяли на себя.

С одной стороны, такой поворот радовал его: личная опасность для него миновала, но, с другой стороны, нарастала тревога и страх провала, которые не давали покоя и усиливали злобу на Змея.

Атаман позвал Курчавого.

Тот не заставил себя ждать, возник как из-под земли.

— Будешь снова моим помощником. Тащи сюда этого Змея подколодного, судить его будем, продажную шкуру.

Ростовский, наливаясь злобой, неотрывно смотрел на дверь, ожидая, когда она откроется. Но появился не Змей, а Курчавый. Он несколько раз ткнул большим пальцем назад, в сторону распахнутой двери, судорожно глотая воздух открытым ртом.

— Там… в амбаре… Змей… болтается на веревке… Повесился!

— С-скотина! — Ростовский машинально сунул давно потухшую трубку в угол рта, проронил брезгливо:

— Псих… Неспроста это он, идиот… Собаке и смерть собачья…

XIV

…Александр Иванович Горбунов, прочитав донесение первого, присланное как нельзя вовремя, решил встретиться с ним лично, узнать обо всем подробнее. Встречу назначил в булочной «Елабужев и К.» Хозяин и приказчик ее были опытными помощниками чекистов.

В назначенный час с заднего хода в подсобное помещение булочной вошел Горбунов, а через несколько минут в дверь снаружи раздался условленный стук. Булочник впустил внутрь первого.

Белокрылов подробно доложил председателю ЧК о своих наблюдениях, обнаруженных фактах преступной деятельности, передал список церквей и схемы расположения тайников, в которых припрятаны ценности. Главное внимание Горбунова привлекло сообщение о наблюдениях по станции Агрыз, о готовящемся там новом разгроме хлебного эшелона на том же участке вблизи Урома.

По осунувшемуся лицу Белокрылова Горбунов догадывался, что ноша, которую тот нес, с каждым днем делалась все тяжелее, но не раскаивался, что остановил выбор именно на Белокрылове, его, а не другого послал на это важное и опасное задание… Нет, не ошибся он в молодом чекисте… Умение разумно рисковать, действовать в любых условиях хладнокровно, ничем не выдавая себя, скромность и выдержка, умение располагать к доверию — вот качества, которые Горбунов ценил в чекистах и которые он находил в Белокрылове. «Не тот опытен, — думал он, — кто много прожил, а тот, кто много видел».

Возле глаз Белокрылова отчетливо проступала густая сеть мелких морщин, а на висках появились искорки седины.

Белокрылов родился и вырос в рабочей семье города Уржума Вятской губернии. Перед февральской революцией его призвали в царскую армию на действительную службу. Воевал на германском фронте, в Октябре стал красногвардейцем, а в восемнадцатом году командовал взводом одного из полков Красной Армии. Там же начал и чекистскую службу. Ему пришлось побывать с особым заданием на польском фронте и в банде атамана Петлюры. После очередного ранения попал в Вятку, где располагался военный госпиталь.

Чекистских кадров остро не хватало. Его направили в Ижевск, к Горбунову, о котором ему и раньше приходилось слышать много добрых слов, как о настоящем дзержинце.

Сейчас так же, как и тогда, два месяца назад, при уходе на задание, Горбунов крепко пожал руку Белокрылову, сказал:

— Если будут непредвиденные осложнения или потребуется срочная помощь — дай знать. Безрассудно не рискуй. Желаю удачи.

XV

К Ростовскому Удалой нагрянул неожиданно и, не теряя ни минуты, за плотно закрытой дверью комнаты сообщил матросу и Студенту:

— Получен приказ Хозяина — завтра в два часа ночи со станции Агрыз в направлении станции Сюгинская пойдет эшелон с первосортной пшеницей для Москвы. Будем брать на перегоне перед Уромом. Вы, Ростовский, отправляйте всех своих людей в деревню Вожгурезь. Там их встретят и проводят к сборному пункту. Раздайте имеющиеся винтовки и гранаты. По прибытии в деревню вы, Ростовский, должны зайти сначала к Илье Рогожникову, его найти проще простого: он живет в единственном там двухэтажном доме.

— Может, вы лично дадите напутствие моим горлопанам? — спросил Ростовский. — А то как бы чего я не напутал.

Удалой явно не хотел держать речей перед уголовниками:

— А что, разве ваше слово для них не закон? И помните, на всякий случай: напутаете — Хозяин голову снимет. С вас. Добавлю к тому же, что он уполномочил меня передать, чтобы всеми действиями при захвате и разгрузке эшелона руководили лично вы, Ростовский.

— Я?! Как? — трубка выпала из рук атамана. — Да я в этих эшелонах разбираюсь как баран в Библии. Как двери открывать, не знаю, а уж там цеплять и отцеплять, останавливать — для меня это за семью печатями…

— Эко как вас испуг прошиб. Да не боись, как говорят мужики. Все сделает специальная группа, ваше дело — охранять эту группу и помогать при выгрузке зерна. И командовать вы будете только своими архаровцами. Это — чтобы не повторилась история с мельницей.

— Да Змей нас тогда заложил, скотина. Вчера сам повесился, испугался нашего суда.

— Ну, это ваше внутреннее дело, я вмешиваться не уполномочен. За вами пришлет своего человека Рогожников. Это племянник купца Рогожникова, наш человек. Участвовал в августовском мятеже. Своего кучера держит, его и пришлет. К сведению: шестая часть керенки-сторублевки — у него. Кличка — Христос… Ну, теперь, кажется, я все разжевал вам, что требовалось. Переваривайте. — Удалой нетерпеливо посмотрел на дверь.