Без покаяния. Книга 2-я - [49]

— Энтони, а вы были на историческом обеде в честь королевы Елизаветы [5]? — спросила Эвелин.

— Конечно, Гарри, насколько могу припомнить, дал мне должность при Верховном суде, а вот Бэтти закатила в мою честь обед [6].

Все они дружно рассмеялись.

— Ну а мне, — сказала Эвелин, — чтобы впервые попасть в Белый дом, пришлось смошенничать. Это был прием, устроенный Белым домом по случаю визита Никиты Хрущева. Мы с Харрисоном тогда только поженились, и он был просто сокрушен, что не приглашен. Но мой отец, работавший в России во время войны и владеющий русским, получил приглашение. Оно, правда, адресовалось «Уважаемому Элиоту Дейтону и миссис Дейтон…», хотя мать к тому времени уже несколько лет как умерла. Люди, отвечающие за протокол приема, были в крайнем смущении и, чтобы как-то сгладить неловкость, позволили мне занять ее место. Можете себе представить, если бы не этот горящий билет, я бы сегодня шла в Белый дом впервые.

— Ну и как? Вы познакомились с Хрущевым? — спросила Бритт.

— О да, он пожал мою руку в ряду других рук. Вообще, скажу вам, это персонаж, конечно. Объявился в обычном деловом костюме с наградными знаками, приколотыми на цивильный пиджак. А следом — Айк [7] в смокинге и при белом галстуке. Ничего себе, парочка, вы не находите? Тогда об этом много пересудов было. Правда, миссис Хрущев выглядела не так уж плохо. Она была в средней длины платье с бриллиантовой брошью.

Эвелин годами не вспоминала о том приеме, но сейчас вдруг воспоминания нахлынули на нее. Как молоды и счастливы были тогда они с Харрисоном. То, что она держала первенство в важном деле посещения Белого дома, не давало ему покоя до тех пор, пока он сам не был приглашен туда откушать на одном из званых обедов.

Но память вновь возвратила ее в тот сентябрьский вечер — кажется, это был 1959 год, — когда она появилась в Белом доме с отцом.

Когда собрались все приглашенные, оркестр морской пехоты заиграл «Встречный марш». Гости выстроились для приема высокого гостя, ее отец показал ей Председателя Совета министров СССР, с которым встречался в Москве. Интересным мужчиной Хрущева назвать было трудно, но в нем было нечто весьма симпатичное, и в гораздо большей степени, чем могло показаться с первого взгляда. Эвелин улыбнулась при воспоминании о том, с каким живым интересом он заглянул в глубокий вырез ее платья…

Такси остановилось у юго-западных ворот Белого дома. Хотя это был личный прием, гости получили предварительную инструкцию входить через парадные помещения, а не со стороны западного крыла.

Эвелин взглянула на Бритт, чьи глаза светились от предвкушаемого удовольствия. Несмотря на беременность, она выглядела восхитительно. Ее светлые волосы, подстриженные довольно коротко, были зачесаны назад, оставляя открытым красивый лоб, а кружевная шаль на плечах придавала ей таинственный и весьма обворожительный вид.

Они вошли в здание и были препровождены на второй этаж, в желтую гостиную, где гостей встречали президент и первая леди. Увидев Эвелин, Джордж Буш сделал шаг ей навстречу и пожал руку, сопровождая слова приветствия знакомой улыбкой.

Барбара в синем вечернем платье от Скаази — кружева на тафте — и с тройным ожерельем из крупных жемчужин на шее тотчас присоединилась к нему, добавив свои приветствия и улыбки. Принимая знаки ее расположения, Эвелин слышала, что президент спрашивал Энтони, как дела у них в суде. Но ответа судьи не расслышала, поскольку отвлеклась на разговор между первой леди и Бритт, касающийся младенца, который вскоре должен появиться на свет. Это были весьма приятные минуты, и Эвелин порадовалась за свою молодую свояченицу.

Бритт заметила на лице Эвелин легкую улыбку, когда Боб Доуль поднялся ей навстречу, чтобы поздороваться. Два сенатора, увлеченные беседой, прошли мимо нее, и Бритт, также порадовавшись за свояченицу, взяла Энтони под руку, и они направились в зал.

— Здесь все гораздо волнительнее, чем я думала, — прошептала Бритт на ухо мужу. — Я кажусь себе Золушкой, попавшей на бал к королю.

— Еще бы, не успела наша птичка залететь к нам с холмов северной Джорджии, а уже ее можно заметить на президентском приеме, — ответил он. — Но, знаешь, политика — дама ветреная. Так что, когда решение суда по последнему делу будет предано гласности, нас с тобой может и не оказаться в числе приглашенных в республиканский Белый дом.

Она уловила в его голосе нотку тревоги.

— Я убеждена, что люди не станут открыто выступать против твоего решения, Энтони, особенно люди из высших правительственных сфер.

— Дорогая, скоро я стану для многих одним из самых ненавистных людей в Америке. Конечно, те, кого решение суда устроит, постараются сделать из меня святого, но пламя ненависти противной стороны разгорится на долгие месяцы. Вот увидишь.

Бритт и раньше понимала, что не все будут довольны решением Верховного суда по делу «Руссо против Клосона», но не думала, что это так серьезно. Однако она, возможно, слишком наивна, и враждебность мира, способная причинить судье крупные неприятности, действительно не исключена.

Официант спросил, что они хотели бы выпить. Энтони заказал виски с содовой, а Бритт — апельсиновый сок.