Без покаяния. Книга 2-я - [12]

Какая жалость, что он встретил Бритт уже замужней! Самое лучшее, что он может сделать, руководствуясь хотя бы соображениями благопристойности, исчезнуть из жизни этой удивительной женщины. Но сама мысль об этом непереносима. С самого начала, с той минуты, как он впервые увидел Бритт, он почувствовал, что у них общая судьба. И не было сил на свете, чтобы разубедить его в этом и заставить отказаться от счастья.

* * *

Моник сидела в кафетерии гостиницы «Уотермэн», в которой остановилась после посещения истонской больницы. Она убивала время, оставшееся до встречи с Робертом Фэрренсом, и сильно нервничала. В последний раз они виделись в Дели. Наведя кое-какие справки, она выяснила, что он по-прежнему служит в Индии, но сейчас находится в Вашингтоне, и решила позвонить ему. Роберт, святая душа, говорил с ней так, будто они и не расставались.

Старина Роберт существенно отличался от всех других ее любовников, хотя в свое время она не вполне оценила это. Она была так дьявольски несчастна с Элиотом, что Роберт был для нее просто отдушиной. Теперь она думала о нем иначе, ожидая от встречи с ним чего-то большего. Пара выпитых в баре скотчей не особенно успокоили ее нервы. И хотя она не была голодна, решила все же поужинать, больше для того, чтобы скорее прошло время до их встречи.

В последний раз она виделась с ним в один из печальнейших дней своей незадавшейся жизни. Он проник в клинику при посольстве, чтобы подбодрить ее. Он был взволнован, в его глазах стояли слезы, она сама чуть не заплакала.

— Для меня очень важно, чтобы ты поправилась, дорогая. Думаю, ты и сама это понимаешь. Я страшно огорчен тем, что с тобой случилось, — сказал он, имея в виду ее попытку самоубийства.

— Ну, теперь, когда я это сделала и у меня не получилось, мне надо придумать что-то получше. Раз уж надо жить дальше, то лучше жить с тобой, Роберт. Сейчас мне придется уехать с Элиотом, но я вернусь к тебе сюда, в Дели, обещаю.

— Я буду здесь, малышка.

В этом весь Роберт. Он всегда был немногословен. Тогда, поцеловав ее на прощание, он ушел. Ушел ждать. Ох, Роберт!..

Она бы выполнила свое обещание, если бы не беременность. С той минуты, как она обнаружила, что носит под сердцем ребенка, весь ее мир буквально перевернулся, встал с ног на голову. У нее было ощущение, что Элиот ей отомстил.

Она уехала в Нью-Йорк и провела там, в доме брата, несколько дней. И все это время думала о Роберте. Но когда пыталась представить его лицо, то, как ни странно, у нее ничего не получилось, виделись только неясные очертания головы. Чаще всего она вспоминала его едкий, доходящий порой до цинизма юмор, и его наплевательское отношение ко всему на свете. Ей это импонировало, в ее глазах он символизировал спасение от всего, что она ненавидела.

И в то же время она знала, что Роберт — существо страдающее. Что под всеми его остротами, под всей этой защитной корой бравады таилось ранимое и страдающее сердце. Это как-то объединяло их, особенно когда они вместе предавались пьянству. Что-то говорило ей, что они должны быть вместе. И хотя прошло более трех лет, она попытается этого достичь.

Накануне она позвонила ему из Нью-Йорка и, решив не пускаться в долгие объяснения, сразу выпалила:

— Роберт, мать твою! Сколько можно ждать? Я уже допиваю вторую порцию джина с тоником!

— Боже, — изумленно воскликнул он. — Моник Брюстер!

— Слушай, Роберт, ты что? Все еще корпишь в Дели?

— Боюсь, что так оно и есть.

— Ну и? Так до сих пор и не женился? — спросила она, не желая ходить вокруг да около.

— Нет. А ты как?

— Да, было тут… Тянулась все та же история. Но с этим покончено. Мы разошлись в поисках лучшей доли.

Немного помолчав, он спросил:

— Где ты?

— На Лонг-Айленде.

— Ради Христа, что ты там делаешь?

— Звоню тебе. Женщины иногда уходят, иногда возвращаются.

— А я уж подумал, что ты в скверике за углом.

— Нет, я в Нью-Йорке, у своего братца, но завтра еду в твою сторону. Семейные дела. — Роберт молчал. — Наверное, ты слышал, что я родила.

— Да, краем уха…

— Это и есть та причина, по которой я не вернулась к тебе тогда, Роберт. Когда мы уезжали из Дели, я еще и не знала, что беременна.

— Так я примерно и подумал.

— Я раз сто принималась писать тебе, — сказала она. — Вообще, много о тебе думала. Но ни одного письма так и не отправила, это казалось мне бессмысленным, пока я с Элиотом.

— А теперь, значит, ты от него ушла?

— Разрыв был неизбежен. Я поняла это в тот день, когда впервые встретила тебя, Роберт. Может, ты и не поверил, что я вернусь к тебе в Дели, но я говорила правду. Обстоятельства, увы, не всегда сопутствуют нашим намерениям.

Роберт колебался, его этот звонок совершенно выбил из колеи.

— Так что у тебя на уме, Моник? Почему ты решила мне позвонить?

— Да просто подумала, не выпить ли нам с тобой пару-тройку порций джина с тоником. А может, и поужинать вдвоем…

— Как в добрые старые времена?

— Вот именно. Как в добрые старые времена.

Он молчал, прикидывая свои обстоятельства.

— Завтра я должен быть на званом обеде, отверчусь вряд ли, но могу улизнуть оттуда пораньше. Может, ты захочешь разделить со мной послеобеденную выпивку?