Без подводных камней - [4]

Первые два дня это была пытка, Ирина металась по кабинету, воображая себе всякие ужасы, одновременно проклиная за мнительность, и не могла понять, как лучше – не думать плохого, чтобы не накликать беду, или, наоборот, чем больше ужасов она вообразит, тем меньше случится в реальности.

Только когда Егор по телефону докладывал, что пришел домой, Ирину отпускало, и она становилась трудоспособной. Но человек привыкает ко всему, привыкает и к тревоге, вечному уделу всех матерей. Дети вырастают, уходят в большой мир, который полон опасностей и жесток, но другого-то не существует. Альтернатива только у матери под юбкой…

К концу недели Ирина научилась не замечать своего беспокойства, как, бывает, привыкаешь к гудению трансформаторной будки или к стуку колес, если живешь возле железной дороги.

Однако после двух часов дня все начинало валиться из рук, строчки уголовных дел расплывались перед глазами, и даже дышать становилось труднее, пока Егор не докладывал, что дома, сейчас пообедает и пойдет во двор гонять мяч с пацанами, ибо надо проветрить голову перед тем, как делать уроки.

Сегодня она сама набрала домашний номер, долго слушала длинные гудки, и только когда сердце сжалось от страха, раздался щелчок снимаемой трубки, а вслед за ним голос Егора.

Проинструктировав сына, чтобы, как поест, сразу обязательно шел гулять, пока погода хорошая, Ирина разъединилась.

Ну все, на сегодня главное испытание закончено, можно сосредоточиться на деле. Даже спешить домой не обязательно, потому что Кирилл работает в первую смену и заберет Володю из яселек, а заодно поможет Егору с уроками, если возникнет такая необходимость. Или все-таки поторопиться и отпустить мужа на тусовку с друзьями по рок-клубу? С тех пор как пришел к власти новый молодой генсек, появилось в обиходе новое словечко «ускорение», ударение в глаголе «начать» сместилось на первый слог, а в слове «углубить» – на второй, но ведь действительно все как-то ускорилось, зашевелилось, в том числе и Ленинградский рок-клуб осторожно высовывал «мордочку» из подполья, как весной сурок из норки. Обидно будет, если музыканты перейдут на легальное положение, а Кирилла, стоявшего у истоков рок-движения, оставят за бортом. Да, в последние годы он заматерел, из юного бунтаря превратился в отца семейства, но талант никуда не делся, Кирилл Мостовой по-прежнему пишет прекрасные душевные песни и поет тоже очень хорошо. К слову сказать, приверженность року и протесту против всего сущего нисколько не мешает его друзьям из тусовки быть прекрасными мужьями и нежными папашами. Нет, разная там публика, но в близком окружении Кирилла в основном приличные люди. Сумасшедшие, конечно, как все поэты, но не конченые. Не алкоголики и не наркоманы. Вот тоже зло, о котором начали осторожно говорить вслух после прихода к власти нового генсека. Раньше наркотики воспринимались как что-то экзотическое, как какая-нибудь тропическая лихорадка, которая существует, конечно, но где-то среди диких племен Африки и вероятность с ней столкнуться у тебя нулевая. Да, на загнивающем Западе вроде бы распространено сие зло, и у нас в начале века нюхала кокаин агонизирующая богема, но Великая Октябрьская революция положила конец всем этим безобразиям.

Ирине по долгу службы приходилось знать, что это не совсем так и наркоманы в Союзе есть, но их, слава богу, так мало, что, скорее всего, ты проживешь жизнь, ни разу не столкнувшись с ними.

Она не была уверена, что нужно направлять на эту проблему прожектор общественного внимания, особенно теперь, когда началась борьба с алкоголизмом, ну да кто она такая, чтобы знать, как лучше. Как говорил Гиппократ, афоризмы которого любит цитировать Лида, жена Евгения Горькова, жизнь коротка, путь искусства долог, удобный случай скоропреходящ, опыт обманчив, суждение трудно, и очень может быть, что великий грек имел в виду не только медицину… Разве что у ленивого сейчас нет четкой и ясной программы коренного преобразования государства. Ночью разбуди любого, и он тебе тут же скажет, почему мы живем плохо и что надо сделать, чтобы жить хорошо. Только, увы, в жизни никогда не бывает как надо и как правильно, и стишок «гладко было на бумаге, да забыли про овраги» описывает не частный случай, а всю подлую сущность нашего бытия.

С тяжелым вздохом Ирина потянулась к томику уголовного дела. Обеденный перерыв закончился, пора оставить мысли о судьбах родины и заняться своими прямыми обязанностями.

Посмотрим, что за простое дело ей расписал уважаемый Павел Михайлович…

* * *

Вероника Павлова дебютировала на киноэкране лет пять назад, исполнила роль юной чекистки в приключенческом фильме о первых годах советской власти. Фильм не отличался оригинальностью замысла, мужественные и прекрасные сотрудники ЧК ловили шайку бывших белогвардейцев с переменным успехом до тех пор, пока один из бандитов не признал превосходство коммунистической идеологии и не сдал всю малину с потрохами.

В принципе, стандартная агитка для детей и юношества, но сюжет был выстроен довольно бодро, диалоги написаны живенько, трюки выполнены на высочайшем уровне, замечательные актеры и опытный режиссер помогли дебютантке вполне сносно справиться с ролью вешалки для черной кожаной куртки и портупеи, так что фильм завоевал сердца зрителей, а Веронику пригласили в картину по мотивам рассказов Чехова, и с классикой она не справилась. Когда Ирина, включая телевизор, попадала на этот фильм, а показывали его часто, то, глядя на кривляния Павловой, почему-то испытывала неловкость, будто сама делала что-то стыдное. Конечно, Вероника была красавица, большие глаза, идеальной формы носик, маленький пухлый рот, хорошая фигура, вроде бы все на месте, но при этом она не притягивала к себе взгляды, не хотелось на нее смотреть, как, например, на Ирину Алферову или Софи Лорен. Да, красивая женщина, но какая-то скучная. Если по Заболоцкому, то сосуд, в котором пустота, а не огонь, мерцающий в сосуде.