Без памяти - [3]

Ханна воспользовалась парковочным местом и проверив сохранность оружия, прошла внутрь. Охрана располагалась во внутреннем зале и пропустила девушку без слов, слишком решительный у той был шаг. Внутри мало что изменилось, смехотворно богатая на всякого рода декорации и шумную музыку берлога выглядела как самый обычный частный, элитный клуб любителей оттянуться. День был подходящий, людный. Глазам потребовалось время, чтобы привыкнуть к ярким вспышкам. Барменом теперь работал высокий загорелый парень с отбеленными зубами:

— Что будете? — спросил, скользя взглядом по новому лицу.

— Виски.

— Сейчас будет, — улыбнулся.

Первым изменением, бросившимся в глаза, были расставленные по углам девушки. Совсем юные, почти все весьма симпатичные и слегка избитые, судя по количеству пудры на коже. Пространство вокруг них было обтянуто прозрачной, но очень острой леской, под ногами находилось нечто напоминающее канализационный сток. Безоружному и не умеющему летать человеку выбраться из такого угла живым было невозможно.

— Ваш виски.

Условия гласили, что сегодня здесь промелькнет шестерка. Холеный парень-подросток недоразвитой комплекции. По счастливому стечению обстоятельств один такой действительно находился в клубе, сидел за угловым столиком вместе с грузным блондинистым качком. Две твари разной масти, не стареющий подросток и волосатый мутант с яркими голубыми глазами, будто подсвеченными неоновыми лампами. Что они нашли друг в друге, о чем говорили?

— … себя.

— Да, все остались довольны.

— Но мне не нравится, как они пахнут, следовало помыть их, а не покрывать штукатуркой.

— Согласен.

Пробравшись ближе, Ханна поняла, что двое обсуждали девушек в углу. С расстояния нескольких метров голубоглазый казался сделанным из груды мышц, а паренек и вовсе превратился в куклу — тонкие длинные косточки, покатые плечи, благородная осанка, даже ткань рубашки обхватывала его торс с какой-то особенной аристократичностью. Он смотрелся богато, как могут выглядеть дети из зажиточных семей.

— А эта? — спросил качек, указывая пальцем на самую ближнюю. — Мне показалось, что она достаточно… соответствует.

— Нет, — парень сделал лёгкий жест рукой, будто погладил воздух. — Бунтарка.

Дискуссия растянулась на несколько часов. Качек открыто предлагал парню товар, представляя как отборных лошадей, строил планы на некое партнерство и сильно огорчался, когда «благородный» юнец находил повод для отказа.

— А эта? — мальчишка указал на столик, за которым сидела Ханна.

— Все, что пожелаете.

Так как девушка уже смотрела на них, то воспользовалась случаем и подошла к столику сама. Парень поверхностно оглядел её и, вроде, остался доволен. Качек занялся более тщательным обследованием, попросив Ханну повернуться.

— Человек, — улыбнулся собеседнику. — Вы же знаете, как мало из них пригодных. Ты знаешь кто я, девушка?

— Двуликий, — ответила без промедления.

— Да, — удовлетворительно усмехнулся, снова поворачиваясь к пацану. — Иллюстрий, думаю, здесь вы можете завершить ваши поиски.

— Так и поступлю, — парень резко встал и звеня браслетами, обратился к Ханне. — За мной, человек.

Сквозь шум и толпу, они пробрались в тёмный коридор, где заняли одну из пустующих вип-комнат. Ночь была ещё в самом разгаре, садясь на диван, Ханна подумала, что возможно, его «босс» должен был присоединиться к ним позже. Но время шло, а компанию ей составлял лишь холеный мальчик. Поражало, сколько среди них могло быть представителей такой анорексичной комплекции: причиной ей была скоропостижная вырождаемость, ведь они могли заводить потомство лишь с носителем родственного вируса. Каждый раз встречались с подобными «скелетами», Ханне становилось не по себе. Не жалость, но что-то очень близкое к этому, пробуждалось где-то там, внутри и заставляло задумываться перед тем, как вытащить нож. Подобные чувства испытывали и люди, которые знали об их настоящей сущности. Таких было немного — из-за изолированного, асоциального стиля жизни, которому те были подвергнуты, чтобы выработать нужную степень послушания, не многие из них сохраняли рассудок и жизнь. Послушный человек здесь был имуществом, передаваемым из рук в руки, редким, но настолько важным, чтобы считаться с его мнением.

В этой маленькой комнате были углы, похожие на те, что она видела в главной зале, но лишь один из них был занят молодой девушкой. Мечущимся от страха взглядом, она исследовала комнату, то и дело возвращаясь к роскошно одетому парню, кормящему Ханну виноградом. Пожалуй, в этом было все различие между теми людьми, кто знал правду и теми, кто оказывался здесь случайно или в качестве потребляемого товара.

Погладив Ханну по щеке холодными влажными пальцами, парень поднялся и прошагал в сторону угла, на ходу закатывая рукава. Сзади он выглядел ещё хуже, чем спереди, казалось в нем вообще не было мяса. Девушка в углу визжала, вжимаясь в стенку, леска не позволяла ей сесть. О чем она думала в этот момент? Что умрет?

— Не двигайся.

Чудовище замерло в полуметре от угла. Рукоятка стилета дразняще поблёскивала из-под складок белой рубашки, лезвие должно было быть в нескольких дюймах от сердца — с такого ракурса Ханна промахивалась редко. Признать честно, ей всегда было интересно с каким чувством в голове умирают эти твари, прожившие намного больше, чем среднестатистический человек. Грустно ли им? Страшно или всё равно? Допускали ли они когда-нибудь мысли о собственной смерти, пытались ли покончить жизнь самоубийством, были ли разочарованы в своем образе существования?