— Вы так расписываете, словно уже видели всё это, — заметил майор.
— Не смогу вам объяснить, но в целом, так и было. Списывайте это на мои травмы.
— Я учту вашу информацию, что-то ещё?
— Ну, надеюсь, что вы посадите гранатомётчиков на передний край, а стрелять они начнут сразу, как только появится бронемашина, не дав ей набрать скорость. Более того, приведите в боевую готовность миномётную батарею, чтобы при первых признаках атаки открыла ураганный огонь, разнося всё, что за тем поворотом. В этом секрет успеха.
— Я учту, — с ноткой раздражения ответил Лямкин.
— Далее, — продолжил я, показав на Ксению, — вот эта девочка — дочь местного олигарха, по фамилии…
— Попов, — подсказала она, — Попов Сергей Константинович.
— Так вот, он, папа её, сейчас обивает пороги вашего начальства и суёт охапками взятки, с целью вытащить её на Большую землю.
— Приказ никого не выпускать. На дочерей олигархов это тоже распространяется. Если начальство прикажет напрямую, тогда пропущу.
— А пропустите сейчас, — встрепенулась Ксения, — я заплатить могу. Сколько скажете.
Зря она это сказала. Лямкин скрежетнул зубами, злобно прищурился, потом медленно, с расстановкой проговорил:
— Свои деньги, девушка, оставьте при себе. И отвыкайте от мысли, что всё на свете можно купить. Там, за колючкой, куча народа. Такие же граждане страны. И только для спасения остальных, мы перекрыли им путь. И будет ошибкой думать, что можно выкупиться из подобной ситуации. Более того, лучше и не пытаться. Будь вы не дочерью, а сыном олигарха, я бы вас просто прогнал, подбадривая пулями под зад. Считайте это классовой ненавистью.
— Опять? — она жалобно посмотрела на меня.
— Привыкай, — ответил я, — пока в избушке поживёшь. Надежда Васильевна тебе умереть не даст. Не исключаю, что в ближайшие дни всё это закончится. Не знаю только, в чью пользу.
— Автомат просить бесполезно? — спросил я у майора, обернувшись, — мне с дронами воевать ещё.
— Отчего же, — майор махнул рукой и из-за стены мешков выскочил солдат, который передал ему вещмешок и автомат. — Держите, если завтра ваша информация подтвердится, приходите, ещё побеседуем.
Я развернулся и, взяв за руку Ксению, бодро зашагал в сторону частного сектора. Надо избушку выбрать, чтобы отлежаться было где. Уже на подходе к ближайшей ограде услышал выстрел. Ружьё. Перехватив поудобнее помпу (магазины к автомату ещё не снарядил), медленно двинулся вдоль забора в ту сторону. Забор из тонкой жести никакой защиты не давал, но меня, хотя бы, не видно.
Подходя к повороту, за которым и происходили события, я приложился к ружью. Заряжено картечью, расстояния здесь небольшие. Неудобно только вправо поворачиваться. Набрав воздуха в грудь, я вынырнул из-под прикрытия забора. Но выстрелить не успел. Один из нападавших стоял на улице, приложив к плечу карабин и выцеливая кого-то за забором. Меня он не видел, но и я выстрелить не успел. Откуда-то сбоку хлопнул второй выстрел, и мужик рухнул на землю, обильно обдав кровью щебень дорожки. Я ещё подумал, что голову, куда пришёлся заряд картечи, могло и разорвать, но, видать, пороха мало положили.
Приблизившись вплотную, я понял причину. Голова убитого почти целиком состояла из металла, на который кое-как натянули кожу. Вместо швов применили скрепки, подозреваю, канцелярские.
С тихим скрипом отворилась калитка. Моё ружьё уже висело за спиной, поэтому на звук я вскинул пистолет, но тут же его опустил. Из калитки с дымящимся ружьём в руках вышла Надежда Васильевна. Лицо её было бледным, дыхание вырывалось с хрипами. Нелегко ей дались эти выстрелы. Мало уметь стрелять. Нужно ещё уметь стрелять в людей. Более того, в вооружённых людей.
— Вроде, всё, — убитым голосом произнесла она, — других не было. Надеюсь, и не придут больше.
Глаза старушки внезапно расширились, а рука стала подниматься, чтобы указать на что-то за моей спиной. Я догадывался, что там, вот только обернуться уже не успевал. Две чудовищно сильных руки схватили меня за шею и уже через миг придавили к земле. Стальные пальцы сомкнулись на горле, а перед носом у меня повисла окровавленная физиономия, где из-под рваного мяса торчали провода. Старушка начала переламывать стволы, я хотел крикнуть, чтобы она не делала этого. Если в железную башку, которая в двух сантиметрах от моего лица, прилетит горсть рубленого свинца, мне точно не поздоровится.
Но крикнуть в момент, когда тебя активно душат, было затруднительно. К счастью, тренированное тело, пусть и пребывающее не в лучшей форме, работало на рефлексах, мало зависящих от повреждённого мозга. Рука вытащила пистолет, который я уже успел спрятать, в глазах потемнело, ещё немного и отключусь, ствол упёрся ему в глаз, непослушный палец нажал на спуск, представляя, как срикошетившая от металла пули влетает мне в лоб. Выстрел слегка оглушил, но давление рук ослабло. Надо отдать должное оружейникам Третьего рейха. Убойности пистолетной пули хватило, чтобы пробить мозг робота. Он несколько раз дёрнулся, а потом затих. На этот раз навсегда.
Вытирая с лица кровь и ошмётки мяса, я поднялся на ноги. Надежда Васильевна, ещё более бледная, но с ружьём в руках спросила:
