А уж как она относится к маленькому недоразумению в виде белокурой девочки, просто не передать ни словами, ни эпитетами. Кажется, что за один какой-то день она впустила в свое сердце этого монстрика и им же полюбила.
Но этого всего Эмма знать не может. Именно сейчас предметы ее размышлений гуляют по городу, а Свон необходимо решить рабочие проблемы. Отчего-то хочется доказать начальнице, что она не лыком шита и что на самом деле из себя представляет и на что способна.
И только из-за этого Эмма сидит в комнате и изучает бумаги, сравнивая их с архивными данными и документами, которые не являются запрещенными. Пока, по крайней мере.
Сделав определенные для себя выводы, она практически закончила разбор договоров на завтрашнюю подпись Миллс. Свон лишь останется еще раз удостовериться в своих предположениях, более детально вникнув, как во внутреннюю, так и во внешнюю политику компании и ее клиентов. А уже потом можно будет отнести договоры Реджине.
Спустившись в гостиную, Эмму не покидало чувство необъяснимой тревоги и волнения. Лилит и Реджина ушли гулять довольно-таки давно и до сих пор не вернулись, хотя малышка обещала не задерживаться.
Присев на диван в гостиной, Эмма решила дождаться их тут. Но так не просто дождаться, когда сидишь как на иголках, и не знаешь, где твое чадо так поздно гуляет с почти незнакомым человеком.
Всю дорогу до дома Реджина поражалась, сколько энергии в этом торнадо. Лилит бегала, прыгала вокруг нее, успевая что-то рассказывать. Брюнетка и Ли задорно смеялись, когда заходили в дом, в котором единственным источником звука был телевизор в гостиной.
Свон глубоко выдохнула, когда услышала открывающуюся входную дверь и звонкий голосок Ли. Малышка смеется, значит все хорошо и с ней все в порядке.
Эмма медленно встала с дивана и пошла в коридор встречать запоздалых гуляющих.
– Ли, у тебя когда-нибудь заканчивается заряд батареек? – с усмешкой спросила Реджина, стягивая с малышки ее кофточку.
Лилит хотела, что-то смешное выдать, как краем глаза увидела, что Эмма выходит из гостиной, а на ее строгом лице буквально написано все недовольство сложившейся ситуацией.
– Ой, – вскрикнула шепотом малышка и стояла, не шелохнувшись, смотрела на мать.
– Лилит, – грозно начала Эмма, но решила не ругать дочь при Миллс, тем более малышка, скорее всего не виновата. Ведь взрослый человек из них двоих это Миллс и спрос должен быть с нее, – иди в комнату, – беспрекословный тон матери, заставил малышку тут же подчиниться. Быстро кинув Реджине спокойной ночи, с опушенной головой ураган скрылся на втором этаже, в то время, как Эмма уже сверлила Миллс гневным взглядом.
Реджина видела, что Свон в гневе и сейчас этот гнев выплеснется наружу.
– Мисс Свон, не утруждайтесь, у вас все написано на лице, – с улыбкой проходя в гостиную, сказала брюнетка.
– Ты на часы смотрела? – не слушая подколы женщины, все же начала высказываться Свон и прошла за ней в гостиную, – она маленький ребенок, Миллс. Уже поздно, а она до сих пор не в постели и к тому же разгуливает по чужому городу, с черти пойми кем! И ты говоришь, не утруждайся? Ты называешь меня безответственной, а как сама поступаешь? Первый час ночи, а вас нет дома. В это время она должна уже лежать в кровати и видеть десятый сон. А вместо этого вы гуляете и развлекаетесь. Нет, я конечно, все понимаю, ты хорошая тетя Джи. Развлекает, покупает игрушки, все разрешает, а потом приходят домой, а тут злая мама Эмма, которая за все это ругает. И, конечно же, маленький ребенок будет слушать добрую тетю, нежели злую маму с ее запретами. И это по-твоему ответственно так растлять ребенка? – еще спокойно объясняла Свон, но уже готова была повысить голос до недопустимого.
Реджина продолжала стоять и смотреть на Свон.
– Во-первых, я не черт знает кто, во-вторых, я называла тебя не безответственной, а не обязательной, в-третьих, я не покупаю хорошее отношение к себе за счет игрушек и развлечений, я могу еще назвать и в-четвертых, пятых и в-шестых. Так что засунь свою ревность куда подальше и иди, прочитай ребенку сказку, как в принципе и обещала, – удобно устроившись в кресле с закрытыми глазами, сказала Миллс.
– Ревность? – усмехнулась Эмма, – да что ты знаешь о ревности? Да, ты не покупаешь любовь ребенка за деньги, но в тоже время твои действия похожи на это. Лилит очень эмоциональный ребенок, ее очень легко вывести и в тоже время разозлить. Она очень быстро привыкает к людям, а потом очень долго от них отходит. Миллс, я тебе уже сегодня два раза объясняла это. Ну, неужели нельзя держать свое самолюбие и кошелек подальше от моей дочери? Если тебе станет легче, то да это ревность матери. Я не могу позволить так баловать ребенка и так безответственно разрешать ей все. Она растет, а вместе с ней растет и ее понимание мира. А мир жесток и непредсказуем и, я учу ее быть готовой к этому, – сказала Свон и замолчала, смотря на по-прежнему закрытые глаза Миллс, ожидая, что она откроет их и скажет очередную гадость в ее адрес, но Миллс по-прежнему сидела и не шевелилась.
– Ты права я обещала сказку, – выдохнув, Эмма направилась из гостиной.
