Без наказания - [20]

Начальник полиции звенел в кармане мелочью.

— Хотел бы я знать, где скрывается этот Роуки Джоунз? Ничего не слышно о нем?

— Пока ничего, сэр, — ответил Лэнгтон. — Но он не убежит далеко.

— Да, весьма запутанное дело, — раздраженно буркнул начальник полиции. — Один видел это, другой видел то. А что говорят сами подростки? Небось плетут разные сказки?

Твикер добросовестно пересказал версии всех шестерых подростков и Джин Уиллард. В комнате было тепло и сыро, в газовой горелке шипело и потрескивало пламя, и Норман чувствовал себя вяло, с трудом вникал в смысл происходящего. Возле газовой печки стояло огромное кожаное кресло, Норман, глядя на отсутствующее выражение лица начальника полиции, догадался, что тот обычно дремлет в нем после обеда.

— …Вытянуть из них правду, любыми способами вытянуть из них правду. — В голосе Твикера звучали стальные ноты. — С этими мерзавцами нужно обращаться только так.

Зазвонил один из трех телефонов на большом столе. Начальник полиции снял трубку и передал ее Лэнгтону. Суперинтендант выслушал то, что говорили на другом конце провода, произнес несколько односложных слов и бережно, точно заряженное оружие, положил трубку на место.

— Роуки Джоунз обнаружен, — доложил он. — В одном из этих проклятых коттеджей в поселке Плэтта.

— Хорошо! — воскликнул начальник полиции. — Теперь нужно постараться вытянуть из него как можно больше. Приступайте.

— Из него больше ничего не вытянуть. Он умер в результате ножевых ранений.

Поселок Плэтта был назван в честь его строителя, воздвигнувшего на болотистой низине два ряда четырехкомнатных коттеджей с коммунальными удобствами. Большинство из них давно снесли, но два еще стояли. У них протекали крыши, окна были заколочены досками. Сырые, забрызганные грязью стены украшали фотографии кинозвезд и гангстеров. По углам валялись пустые бутылки из-под пива.

В той комнате, где обнаружили тело Джоунза, было три стула и бамбуковый стол. Тело лежало лицом вниз в луже засохшей крови. Вокруг него сновали криминалисты.

— Он получил восемь ножевых ран, — доложил полицейский хирург. — Возможно, они были нанесены двумя или несколькими ножами с идентичными лезвиями, но это установить невозможно. Других ранений как будто нет. Судя по всему, кто-то его держал, а другой наносил удары. Потом тот, кто держал, помог прикончить.

— Когда наступила смерть?

— Этого я сказать не могу. Вероятно, где-то между десятью часами вечера в пятницу и десятью утра в субботу.

— В пятницу он до полуночи находился в участке, — ехидно заметил Твикер.

— Что доказывает, как трудно по прошествии двух суток установить точное время смерти, — невозмутимо сказал хирург. — Быть может, точное время удастся установить по вскрытии, и то с колебанием в несколько часов в ту либо иную сторону.

Они провели в коттедже около получаса. Обнаружили в кухне пустые бутылки из-под пива и остатки пищи. Лестница, ведущая наверх, давно развалилась, и попасть туда было невозможно.

— Как же это могло случиться? — вслух размышлял Твикер. — Выходит, Джоунз не убегал из дома, как считает его отец. Та записка, которую он видел, повелевала ему явиться на встречу в коттедж, где обычно собирались мальчишки. Здесь его допросили, и он сознался, что раскололся нам. А может, они и без того знали, что он в их шайке самое слабое звено. Так или иначе, они его убили. Скорей всего это сделал сам Гарни, который собрал всю шайку и преподнес наглядный урок того, что рты следует держать на замке.

Лэнгтон кивнул.

— Похоже, так оно и было. Следовательно, мы опять-таки обнаружим здесь следы всей шайки, что не больно поможет нам опознать конкретного преступника.

Молчание нарушил Норман.

— Остается единственный способ, о котором и говорил шеф, — вытянуть все из них силой.

Фэрфилд с Хью сидели в «Гранд» и пили джин.

— Ну-с, молодой Хью, что вам подсказывает ваш инстинкт журналиста относительно дальнейшего хода событий?

— Сюда нагрянут репортеры из Лондона.

— Верно. И плакала ваша построчная оплата. Однако это не то происшествие, от которого впадают в экстаз наши редакторы. Мрачновато. Я полагал, все будет несколько по-другому.

— Твикеру нагорит?

— Само собой. Ему уже как-то нагорело. Но я хотел сказать, что такой поворот дела всколыхнет волну насилия. Будущие победители алчут крови.

Фэрфилд кивком велел бармену наполнить их стаканы. Хью хотел было отказаться.

— Не глупите, мой мальчик. Эти маленькие билетики в рай покупает нам «Бэннер». Я сказал, они алчут крови. Теперь полетят головы. Полиция постарается предъявить кому-нибудь из этих парней обвинение в убийстве и приложит все усилия к тому, чтобы оно сработало. В ход будут пущены самые жестокие методы. Уловили мою мысль?

— Нет, не совсем.

— Попытаюсь объяснить. Как я себе представляю, им едва ли удастся предъявить обвинение в убийстве всем пятерым, поэтому внимание сконцентрируется на ком-то одном, а остальных прижмут к стенке и заставят накапать па сообщников.

— Понимаю.

— А как вы думаете, он виновен, этот мальчишка Гарднер? Может ли такой хлюпик, как он, зарезать ножом человека?

Что он мог ответить на этот вопрос? Он вспомнил, как мальчишка вырвался из его рук и метнулся в сторону Корби.