— Не сходим ли мы к Хансине, Анне? Она просила заглянуть к ней вечерком.
— Сегодня вечером вы тоже пойдете? — спросила мать. — И что это вы каждый вечер обиваете пороги у Андерсенов?
— У нас всегда находится, о чем поговорить, — смущенно и застенчиво отвечала Ловисе. О, эта Ловисе могла бы обвести вокруг пальца самого господа бога, если бы только захотела!
Анне встала и вытолкнула подругу на крыльцо. Затем обе девушки направились в дровяной сарай.
— Живо одевайся, — шепотом сказала Ловисе. — Вечно ты опаздываешь. Мне пришлось сделать крюк, чтобы зайти за тобой. Сегодня вечером большой праздник с шампанским и всякой всячиной. Приезжает двоюродный брат Тевсена! Ну-ка, поторапливайся.
— Я больше туда не пойду, — решительно сказала Анне. — Я не желаю видеть все эти гнусные морды, эти мерзкие холодные глаза. Если я пойду туда, я убью кого-нибудь.
Ловисе опешила.
— Ты что, рехнулась или у тебя не все дома? — спросила Ловисе. — Мерзкие холодные глаза? Ты что, не влюблена разве по уши в Тевсена?
— Сегодня уж, во всяком случае, нет!
— Но ты ведь, кажется, так втюрилась в него, — сказала Ловисе.
— Может, так оно и казалось со стороны, но теперь — конец. Я всё равно не пойду, даже если ты силком потащишь меня на его виллу. «Виллу!» — усмехнулась Анне.
— Ха-ха! Да, и я тоже иногда говорю, как и ты, а вот всё-таки продолжаю ходить. Ведь молодость бывает только раз! Пошли-ка, Анне, сегодня вечером мы повеселимся на славу!
Анне не шевельнулась.
— Ты ведь не заставишь меня идти одну? — захныкала Ловисе.
— Иди, если тебе хочется, — упрямо ответила Анне.
— Тогда я тоже пойду домой и просижу целый вечер одна… Нет, дудки, этого я не сделаю! А может, ты хоть сегодня вечером пойдешь со мной? Анне, милая, ну будь хорошей, пойдем!
— Ни за что! А можешь ты оказать мне услугу?
— Ясное дело, — сразу оживившись, сказала Ловисе. — И тогда ты пойдешь со мной? Да?
— Сходи к Сиггену и скажи ему, что нынче вечером я сижу дома, в кухне, что у меня много дел. Больше ничего не говори. Ты сделаешь это? — Анне принялась тормошить подругу.
— Ах, вон что, — вырвалось у Ловисе, — вот в чем дело?! Ну да уж ладно, я схожу!
Ловисе фыркнула. А потом сказала:
— Тогда я возьму с собой Хансине… хотя Тевсену она и не нравится, она такая неряха! Ну ладно, ладно! До скорого свиданья! Господи помилуй — вот уж никогда бы не подумала. А ты, Анне, не можешь поговорить с Сиггеном завтра?
— До свиданья, Ловисе! — Анне скользнула за дверь, словно желая спастись бегством.
Ловисе немного постояла, потом состроила гримасу, тряхнула головой и вышла за ворота…
Через час в дверь постучал Сигген.
— Хе-хе, вот и я, Анне, — сказал он и смущенно засмеялся. — Спасибо, что не забыла меня! — Он сунул под мышку кепку и протянул свою огромную лапу Анне.
Девушка оставила скатерть, которую собиралась гладить, и равнодушно пожала ему руку:
— С приездом, Сигген, давненько тебя не было видно!
Она отворила дверь в комнату и крикнула:
— Это Сигген, мама! — И снова принялась гладить.
— А, это ты, дружок Сигген, — сказала мать. Она появилась в дверях и, вытерев передником мокрые красные руки, поздоровалась с ним. — Рада видеть тебя, Сигген!
— Позови-ка сюда Сиггена! — закричал отец. Он уже лежал в постели, и Сигген, красный как рак, смущенно скользнул за дверь.
Немного погодя послышался раскатистый смех отца. Анне прекратила гладить и слегка наморщила лоб, но тут же снова еще усерднее принялась за работу. О, она была страшно зла на Сиггена, которого водила за нос целых три месяца. Она почти ненавидела его. Анне еще сильнее сжала ручку утюга. Из комнаты снова донесся взрыв хохота, на этот раз смеялась и мать. На мгновение Анне прекратила работу и, опершись на утюг, закрыла глаза и сжала зубы. Легкий, но явственный запах паленого заставил ее очнуться.
Теперь они сидели в комнате уже втроем: отец облокотился на высоко взбитые подушки, держа свою вонючую трубку в зубах, мать примостилась на краю постели, положив на колени руки, а на стуле, упершись обоими локтями в колени и втянув голову в плечи, — Сигген. Он что-то говорил и улыбался своей прекрасной улыбкой. Внезапно Анне увидела его крепкие зубы и его богатырские руки рабочего. Вот он поднялся и подошел к печке. Казалось, он занял собою всю комнату. Да, Сигген был красив. Ей никогда не приходилось видеть кого-нибудь красивее его.
Было уже совсем поздно, когда Сигген снова вернулся в кухню. Немного погодя в дверях появилась мать и пожелала ему спокойной ночи.
— Не забудь запереть дверь, Анне, — сказала она, кивнув головой Сиггену, и ушла к себе.
Молодые люди молчали. Анне догладила белье и сложила его в стопку. Теперь ей пришлось повернуться к нему лицом.
— Спасибо, что ты послала за мной, — прошептал Сигген. Он поднялся с места.
Она стояла и пристально глядела ему прямо в глаза.
— Что ты так странно смотришь на меня, Анне? Что случилось? Хочешь, чтоб я ушел?
Анне перевела дух.
— Не уходи, Сигген… Нет, я просто немного устала… Присядь. Тише! Они спят!
— Анне!
— Что?
— Я кое-что смастерил тебе там, на севере. Сказать, что?
— Конечно, скажи…
— Если ты подойдешь поближе. Я не хочу говорить громко!
