Без маски - [107]

Эмануэль слегка подался назад. Единорог понял этот красноречивый жест, но на сей раз не усмехнулся. Он не сводил глаз с прибоя, достигавшего вершины скал. Он видел, что волны становятся всё больше и больше и что шторм разыгрывается не на шутку, а ночью будет еще сильнее, потому что где-то далеко в море ураган уже бросил в бой свои главные силы. При каждом порыве ветра весь залив прямо-таки выхлестывало на берег. И Единорог думал о том, что нелегко будет пристать к берегу на Корснессете, где ветер еще сильнее. Эмануэль снова посмотрел на прибой и тихо сказал:

— На мою помощь не рассчитывай; у меня жена и семеро детей.

— А я никогда и не рассчитывал на твою помощь, — рассеянно ответил Единорог. С этими словами он пошел прочь от Эмануэля и стал карабкаться вверх по горам, где только козам впору было лазить.

Потом Эмануэль увидел, как Единорог обогнул скалу и двинулся по направлению к проливу. После часа ходьбы он выйдет к Стур-фьорду, — ведь ноги у старика всё еще чертовски проворны. Оттуда ему придется на лодке добраться до торгового поселка, где он сможет раздобыть рыбачью шхуну с мотором. Их теперь уже много появилось в этих краях.

Ну, короче говоря, Единорог раздобыл и судно и команду. Правда, с командой ему пришлось потруднее. В такую непогоду мудрено было пристать к берегу у мыса Корснессет. Об этом решительно заявил молодой, самодовольный и веселый старшина рыбаков, которому необыкновенно везло в море прошлую зиму. Он считал, что нужно подождать, покуда буря немного поутихнет. Пусть знает этот знаменитый Единорог, что другие не хуже его смыслят в таких вещах. И баста!..

Единорог потянул носом. Воздух был сильно разрежен. Тогда старик сказал, словно бы про себя, но достаточно громко, чтобы его могли слышать на пристани:

— Ежели бы все так топтались на берегу да опасались, как бы чего не вышло, то многим не пришлось бы теперь увидеть белого света.

Парень покраснел, застегнул куртку и без единого слова поднялся на борт. Единорог, усмехнувшись, похлопал его по плечу. Все знали, что когда-то черная остроносая лодка Единорога подобрала отца этого паренька во время шторма, в такую пору, когда никто и носа не решался высунуть в море, чтобы взглянуть, не барахтается ли там что живое.

Вслед за парнем на борт стали подниматься и другие. Мотор затарахтел, и судно отправилось в путь. Здесь, внутри шхер, море было ласковым и покорным. Но там, на просторе, оно рычало и билось, как разъяренный зверь, и вступить с ним в борьбу значило играть со смертью. Впрочем, смерть была привычной гостьей в этих краях. Часто случалось, что в субботу перед праздником какой-нибудь рыбак отправлялся на своей лодке в лавочку за табаком. Жена весело глядела ему вслед из кухонного окна. И вдруг лодку подхватывало на гребень огромной полны, переворачивало вверх дном и с силой швыряло о прибрежные камни. В одно мгновение жена удачливого рыбака превращалась в беспомощную вдову. Она отправлялась за пособием в благотворительные организации, и ее с детьми милостиво сажали на голодный паек. Такие вещи происходили часто даже в спокойном заливе, где не было ветра, и только последние содрогания урагана, бушевавшего далеко в открытом море, время от времени доходили сюда, неся смерть на гребне огромных, как стена, волн.

Об этом-то и подумал Эмануэль, когда Единорог сказал, что на Корснессете с каждой набегающей волной весь залив будто выхлестывает на берег. Готлиб поставил свою лодку на якорь далеко в открытом море, где ее порядком трепал шторм. Но всё-таки это было лучше, чем если бы она находилась в ту пору в тихом заливе. Тогда она в щепки разбилась бы о прибрежные камни при первой же набежавшей с открытого моря волне. Об этом знает на островах каждый мальчуган. И только те, кто приезжает сюда из города на лето ловить рыбу, думают, что они находятся в полной безопасности, если залив спокоен…

Ну, хватит об этом… Единорогу и его команде надо было думать о том, чтобы добраться до Корснессета. Он и Уле-малыш, молодой старшина рыбаков, пересели в легкую лодчонку. Ее вместе с огромной волной вынесло на берег и швырнуло, можно сказать, прямо к самому порогу домишка Готлиба. И здоровенные ручищи, изо всех сил вцепившись в лодку, потащили ее в заросли вереска, чтобы набежавшая новая волна не смыла ее обратно в море.

— Слава богу, что ты приехал! — воскликнул старый Готлиб и повел Единорога за собою в горницу с низким потолком и заколоченными окнами. На кровати деда лежала маленькая Рейдюн. Видно было, что она задыхается.

Единорог подошел поближе. Дела были плохи. Он вспомнил, что в молодости сталкивался с такими болезнями. В те времена они случались чаще. Когда он, безусым пареньком, плавал на шхуне, у них такой же болезнью захворал боцман. Ее называют «круп». Тогда у них на борту отыскался инструмент, зонд, который, по словам штурмана, мог помочь, если правильно ввести его и если судно находится не слишком далеко от берега, чтобы больного после этого можно было бы сразу же доставить к доктору. Но и доктора не всегда могли вылечить эту болезнь.

Единорог приподнял девочку и похлопал ее по спинке. В эту минуту она изо всех сил кашлянула, и ей стало легче дышать. Синева сошла с ее лица. Но все знали: через минуту удушье начнется снова и ребенку опять станет хуже.