Без имени, без веры, без надежды - [26]

– А ваш Старик против такого самоуправства возражать не будет?

– Мёртвые не кусаются, – легко проговорил Ньяро, не переставая улыбаться. – Измена гильдии – измена себе. Кто не может носить шапку, должен снять её. Кто не хочет – вместе с ней лишится головы.

– Кто же вместо?.. Ты????

Тёмный Мастер с напускной скромностью устремил взгляд вдаль.

– Временно, разумеется. Не всё А'тейрам лезть наверх! Даст Брианна, выживем, тогда и созовём Высший Совет… о, чтоб меня разорвало.

– Что? – Ингве обернулся.

За аркой ворот под фонарём стояла высокая светловолосая женщина в одежде охотницы – серовато-зелёной рубашке, короткой кожаной куртке со шнуровкой, бурых лосинах и низких мягких сапожках без каблука. Лук со снятой тетивой за плечами, полный стрел колчан на поясе, знак Ветра на тыльной стороне кисти – Ловец. Куртка поистрепалась, шитьё на ней порядком истёрлось, но скалящие зубы драконы были отлично различимы. Гордый разворот плеч, осанка человека, привыкшего повелевать… Дейрдре та Эшера. Или, если угодно Джейд А'тейр – собственной персоной.

Заметив, что на неё смотрят, охотница приветственно кивнула, но в ворота входить не стала. Она внимательно оглядывала двор, словно пытаясь найти кого-то, а Йоле, которая никак не могла её увидеть – загораживал фургон – внезапно отбросила за плечо длинную черную косу и надменно вскинула подбородок. Мгновением позже Джейд в точности повторила её жест.

– Вот теперь я верю, что она А'йорд, – кисло проговорил Тёмный Мастер. – Чуют они друг друга, что ли?

Прошлое. Некромант.

Фанд остался сидеть, словно в раздумье постукивая костяшками пальцев по полированной столешнице. На лице его читалось только лёгкое любопытство, но непроницаемо черные глаза, в которых нельзя было различить ни белка, ни радужки, ни зрачка, и проскакивающие меж пальцев некроманта синие искры не сулили миру ничего хорошего. А затем, сметая все барьеры и запреты, ярость накатила, как приливная волна на берег – обжигающая, безумная, тёмная, и выплеснулась наружу, словно дморинский расплав из тигля.

Это был безобразный, самый, что ни есть, мальчишеский срыв, когда контроль над магией теряется полностью, и она выплёскивается вместе с яростью, волной расходясь от взбешенного мага, разбивая все, что можно разбить, круша всё, что можно сокрушить. И любое живое существо – будь то любимый фармиллиар или родная мать, – осмелившееся указать, что стены ходят ходуном, а с крыш сыпется черепица, рискует нарваться на Мертвое Пламя.

Минуту спустя некромант обнаружил, что уже не сидит на стуле, а стоит посреди кабинета. Хотя правильнее было бы сказать – посреди того, что было его кабинетом, ибо выглядел он так, словно в нём прошла настоящая битва, а за ней – целая орда мародёров. Фарфоровое крошево лежало на иссеченных плитах пола, в который, надо полагать, били стрелы-молнии, окна сиротливо зияли пустыми проёмами, книжные шкафы на глазах рассыпались пеплом. Раритетное оружие, на которое так давно облизывался Первый меч, было разметано по стенам и буквально вплавлено в них, потолок украшало несколько длинных, извивающихся как змеи шрамов, в которых Фанд не без удивления узнал следы огненных шаров. Весьма мощных, хотя со стихией огня он никогда не дружил. Судя по глубине проплавлин – восьмого, а то и десятого уровня. Стол каким-то чудом (если считать чудом дюжину дополнительных щитов) почти не пострадал – только обзавёлся несколькими сквозными дырами размером с апельсин на крышке.

– Вот это жопа с пальцем… – протянул Фанд, оценивая масштабы разрушений. Защитные арканы, пронизывавшие стены, не препятствовали выплескам его раздражения, но выйти им за пределы кабинета не давали. – Почти как… Впрочем, нет, тогда было легче. Но "ёлку" опять придётся от самого корня растить. Что называется, Фанд решил сделать добро людям!.. Весёлые денёчки ждут Неподвластных. Мальчишка этот… червь книжный, кретин безмозглый, скотина недо… – Некромант осёкся. – Однако, что же такое нам чуть черепок в плечи не вогнало? – Он с досадой потёр виски, отшвырнул закрученный спиралью палаш, попавший под ногу, мимоходом отметив, что его бесценные вазы никакой "ёлкой" не восстановишь, принялся расхаживать взад и вперёд. – Ясно, что отдача. Сильная, к третьему десятку ближе… Две несходные матрицы – два заклинания. По затылку садануло и ни единого следа маскировочных сеток – стало быть, не расплетали, а рвали по живому. Рвать, да ещё так… для "кочанов" отдача совершенно несопоставима с затратами, значит, не "кочан", а… кровное. То, что сорвать нельзя, и это все знают. Кроме тех, для кого "нельзя" – вызов, а двенадцатая – пара строк устава… Чтоб тебе скунсом переродиться, Льгар, за такую подставу! Чтоб твою Выдумку!..

Он заставил себя остановиться и несколько раз глубоко вздохнул. Довольно. И без того уже сорвался в безобразную истерику, полностью потерял контроль, как сопляк-первогодка. Сейчас ему как никогда нужна была холодная голова и ясный разум. Фанд, прикрыл глаза, как можно чётче представляя себе Эль'кирин А'йорд – черные волосы, слегка завивающиеся на концах, тонкие черты лица, неистовая синева глаз – и серебристая воронка телепорта взметнулась перед ним. Неустойчивая, ведь ориентиром для неё служил человек, но опасность сейчас волновала некроманта меньше всего. Он шагнул в вихрь портала, одновременно запуская "ёлку" или, как называли её собратья-маги, чары восстановления. Кабинет, с честью переживший ещё один приступ дурного настроения хозяина, заволокло молочно-белым туманом, а Фанда подхватил портал.