Бьется пульс Конго - [26]

Западные корреспонденты немедленно начали спекулировать на происходящих событиях. Преувеличенные сообщения и раздутые описания насилий «разнузданной солдатни» должны были убедить общественное мнение в том, что «незрелым» конголезцам независимость была предоставлена преждевременно. Это должно было облегчить колониалистам возврат в Конго. Бельгийские ультра угрожали самыми решительными мерами, если бельгийское правительство откажет в помощи соотечественникам, находящимся в опасности. Крайне правые газеты недвусмысленно писали, что «в эксцессах виновен коммунист Лумумба». Это и нужно было тем, кто стоял за кулисами колониальной политики в Конго. Ведь именно они нажали на рычаг анархии, чтобы дискредитировать Лумумбу. Однако они забыли истину: «кто посеет ветер — пожнет бурю». Нарушение порядка ударило по самим бельгийцам. Впрочем, они готовы были принести в жертву своих соотечественников, если только, опираясь на «эксцессы», можно будет развязать кампанию против Лумумбы. Неоколониалисты попытались оказать на него давление. Спустя неделю премьер-министр заявил в парламенте, что каждый день крупные акционерные общества и концерны предлагают ему свои услуги. Все хотят получить концессии, привилегии. «Мой ответ всегда один и тот же, — сказал он, — мы не продаем Конго г аукциона».

Только это объясняет дальнейшие события. Парашютисты с военных баз Китона и Камина заняли аэропорты, чтобы обеспечить семьям бельгийцев «безопасный отлет». Занятие Нджили парашютистами 11 июня вызвало волнение в городе. «Парашютисты здесь! Нас перестреляют как собак!». Между конголезскими военными лагерями и центральным правительством в Леопольдвиле не было никакой связи. «Вон парашютистов!» — кричали солдаты, но сами боялись бельгийских парашютистов. Войсковые подразделения конголезской армии распадались. Появились вооруженные группы, дороги и деревни стали небезопасными. Лумумба попытался навести порядок. Он летал с Касавубу из лагеря в лагерь и вел переговоры. Уже казалось, что вот-вот восстановится порядок, как вдруг монополии перешли в наступление. 11 июня Катанга во главе с Чомбе откололась от Конго. Это явно был результат сговора монополий с Чомбе, так как уже через сутки в Элизабетвиль прибыл «советник» Чомбе — полномочный представитель бельгийского правительства граф Аспремон Линден. Маскируя свои интересы перед мировым общественным мнением, бельгийское правительство официально не признавало сепаратное правительство Чомбе. А вот Родезия немедленно установила с ним дипломатические отношения. Сэр Рой Веленский[18] был главным акционером Северной Родезийской железной дороги, которая связывает Катангу с портами Южной Африки. С этого дня составы с катангской рудой шли только через Родезию. Сэр Рой делал бизнес, Чомбе получал оружие. Оба были довольны.

После этой провокации Лумумба прекратил дипломатические отношения с Бельгией. Он обратился к Генеральному секретарю ООН Дагу Хаммаршельду и потребовал отвода парашютистов и воссоединения Катанги с Конго. Хаммаршельд нс ответил. Тогда Лумумба обратился к Советскому Союзу. Ответ был ясный: если агрессия не прекратится, Советский Союз готов оказать необходимую помощь законному правительству Конго в-восстановлении порядка и развитии народного хозяйства. Это прозвучало как удар бича. Советы в Конго! ООН реагировала немедленно. Спустя пять дней в Конго прибыли вооруженные силы ООН — марокканские солдаты,! отряды из Ганы и Гвинеи, Нигерии и Эфиопии. Хаммаршельд осудил агрессию, Совет Безопасности принял решение об отводе парашютистов и воссоединении Катанги с Конго. Теперь стало известно, что заинтересованные западные державы предупредили Лумумбу: любая экономическая помощь может быть оказана Конго» лишь при соблюдении им нейтралитета, а нейтралитет означает отказ от помощи социалистических стран.

Против Лумумбы немедленно выступила «Абако» Касавубу. Молодежная организация этой партии вывела на улицы Леопольдвиля демонстрацию под лозунгом: «Долой коммуниста Лумумбу!». Испытанный рецепт антикоммунизма был снова применен. Брюссельская фашистская газета «Юроп мэгэзин» отпечатала листовки: «Лумумба хочет продать наших женщин русским» — и переправила их в Конго.

Лумумба ответил введением цензуры. Ультра в Леопольдвиле вышли на улицу. Их лозунгом было: «Долой фашистскую диктатуру и фашиста Лумумбу!».

Лумумбу немедленно обвинили в диктаторстве и антидемократизме.

Между тем в Конго доллар реагировал на события тем, что повысился в цене с шестидесяти до ста шестидесяти франков.

Резолюция Совета Безопасности осталась на бумаге… «Голубая армия» в Конго и Катанге ничего не предпринимала и соблюдала нейтралитет. Лумумба вылетел в Нью-Йорк для переговоров с Хаммаршельдом. Тем временем по требованию Чомбе ООН вывела ганские части из Катанги: они якобы оскорбляли национальное достоинство Катанги. На их место прибыли ирландцы, которые уже никак не могли задеть национальную гордость Чомбе и «Юньон миньер». Лумумба вернулся из Нью-Порка без результатов. В Катангу прибыли через Родезию четыреста головорезов со всех концов света, чтобы спасать национальное достоинство Чомбе (эти наемники пли «наводящие ужас», как их называли, позднее сыграли важную роль в трагедии Конго). Хаммаршельд предложил Чомбе в течение восьми дней вывести наемников. Спустя восемь дней Чомбе заявил, что в Катанге больше пет наемников, и инцидент был исчерпан.