Бетонный фламинго - [18]

— Ну хорошо, — сказал я. — Начнем с кассеты номер один!

* * *

— Хэррис Чэпмен родился в Томастоне четырнадцатого апреля 1918 года. Имя его отца — Джон У. Чэпмен. Он был главой агентства Форда и одним из самых крупных владельцев акций в Томастонском государственном банке. Мать Хэрриса, урожденная Мэри Бэрк, была единственной дочерью поверенного в делах в Томастоне.

Джон У. Чэпмен продал свое дело, вышел в отставку в 1940 году и переехал в Калифорнию. И он, и его жена до сих пор живы и проживают в Ла-Джолла.

У них двое сыновей. Кейт на два года старше Хэрриса. В то лето, когда ему исполнилось девятнадцать, он окончил первый курс университета и задел машиной двенадцатилетнюю девочку. Травма была серьезной. Кейт вскоре после этого заболел: перестал спать, а если и спал, то никто не мог сказать когда. Стал терять в весе и совершенно ушел в себя. Разумеется, это были первые признаки шизофрении, и, возможно, несчастный случай с девочкой не имел к этому отношения. Но как бы то ни было, он впал в безнадежное отчаяние и более половины следующих двадцати двух лет провел в заведении для душевнобольных.

Как я тебе уже говорила, эта история всегда преследовала Хэрриса — тем более, что в их семье и до этого уже был случай психического заболевания (сумасшедшим был то ли внучатый дядя, то ли какой-то другой родственник).

Глупо, конечно, но я замечала, что Хэррис имеет склонность к ипохондрии.

В 1936 году он окончил школу. Мать хотела, чтобы он закончил еще и католическую школу, и поэтому Хэррис поступил в Нотр-Дам. Окончив ее в 41-м году, он стал студентом юридического факультета, где его застали события в Пирл-Харборе.

Мэриан остановила магнитофон и потянулась за сигаретой. Я дал ей прикурить от зажигалки.

— Вопросы есть? — спросила она.

— Один, — ответил я. — Касающийся его брата. Где он сейчас?

— В Ла-Джолла, у родителей…

Она нажала кнопку с надписью «Запись» и продолжила рассказ:

— Закончив семестр в институте, Хэррис пошел на флот и в то же лето был произведен в лейтенанты. Хотя его чуть было не забраковали из-за его уха.

Он получил должность на авианосце. — Мэриан оттолкнула пуф в сторону и села по-турецки на ковер, пристроив стенографический блокнот между колен.

Я наблюдал за ней, изучая ее гордое, тонкое лицо, которое можно было бы назвать надменным, если бы его не смягчали прелестные глаза.

Я подумал, что она — самая необыкновенная и самая обольстительная женщина из всех, каких я когда-либо встречал.

Мэриан приподнялась и вновь остановила магнитофон.

— Ты слушаешь? — строго спросила она.

— Конечно, — ответил я и повторил ее последние слова:

— Чэпмена перевели в Сиэтл для продолжения службы на берегу.

— Странно, — отозвалась она. — Ты так на меня смотрел…

— Просто потому, что ты необыкновенно красивая…

Мэриан вздохнула, прошла в спальню и вернулась с подушкой в руках, которую бросила рядом с кофейным столиком.

— Ложись спиной ко мне, закрой глаза и сосредоточься!

Я повиновался, а она продолжила свою лекцию, время от времени останавливаясь, чтобы что-то уточнить в своих заметках:

— Чэпмена произвели в лейтенанты. В начале весеннего семестра в 1946 году он вернулся на юридический факультет и еще до окончания его женился на девушке из Нового Орлеана, которую встретил на балу. Ее звали Грейс Траэн. Изящная, смуглая женщина хрупкого телосложения и очень хорошенькая — настоящее эфирное создание, очевидно, была девственницей.

Он почти никогда не говорил об этом, но, насколько я понимаю, их первая брачная ночь была ужасна, и позднее их отношения не стали лучше.

Видимо, над ней довлела какая-то психическая травма. Возможно, в детстве пришлось что-то пережить. Они пытались как-то приспособиться, но кроме ее отвращения к брачному ложу были и другие вещи, отягчающие их жизнь. Она, например, считала, что его родители должны оказывать им большую финансовую помощь. И не хотела уезжать из Нового Орлеана. Не прошло и года после окончания Хэррисом юридического института и его возвращения в Томастон, как они расстались. Она уехала к матери в Новый Орлеан. Здоровье ее ухудшилось. Помимо всего прочего, у нее обнаружилась анемия.

Мэриан вновь остановила ленту. Я посмотрел на часы и с удивлением обнаружил, что уже за десять.

— Успеваешь следить? — поинтересовалась она.

— Конечно! — ответил я и сел, прислонившись к стулу. Мы оба закурили. — А ты? Когда ты появишься на сцене?

— Очень скоро, — бросила она. — Но эту кассету я хочу заполнить исключительно Хэррисом.

Так тебе будет легче находить нужные сведения.

Она сделала еще несколько рекомендаций, опять запустила магнитофон и перешла к описанию города, маленького провинциального клуба и некоторых друзей Хэрриса.

Кассета приближалась к концу.

— ..У него быстрая, напористая походка, он плохо переносит ликер, хотя никогда в этом не сознается. Если выпьет лишнего — то есть более трех порций мартини, — то становится несговорчивым, начинает спорить. Музыки для него не существует, танцует плохо и редко. В последние два года, во время своих ежегодных выездов на рыбную ловлю, стал увлекаться девушками — главным образом совсем юными. Он не знает, что мне известно об этом, но сомневаюсь, чтобы Хэррис снизошел до лжи, если бы об этом зашла речь.