Бэтмен. Темный рыцарь - [41]

Ловя воздух ртом, человек сказал:

– Они взяли наши винтовки и наши формы...

Винтовки... и форму?

Брюс подскочил к одну и через оптический прицел увидел такую картину.

Мэр. Гвардейцы почетного караула, восемь мужчин в форме, поднимают винтовки и готовятся выдать залп в честь павшего полицейского. Через окуляр Брюс увидел лицо, показавшееся ему знакомым – с глубоко посаженными глазами и отвратительными шрамами...

Гордон тоже заметил лицо со шрамами и несколько секунд пытался вспомнить, где же он его встречал прежде. Потом он осознал, что оружие этого человека выбивается из общей картины. Секундой позже лейтенант в несколько прыжков достиг трибуны, где вещал сейчас мэр, – раздались выстрелы. Пули вонзились в спину Гордона, но он успел накрыть мэра своим телом, и оба они упали на тротуар.

Стоя на крыше дома на противоположной стороне улицы, сержант Рафаэль Майер услышал выстрелы и увидел в оптический прицел блик солнца, сверкнувший на аналогичном прицеле в окне пятого этажа. Он нажал на курок.

На улице началось столпотворение: повсюду раздавались крики и вопли, участники процессии превратились в неспособную думать, испуганную, тупую толпу, которая бежала без оглядки в поисках любого укрытия. Двое из патрульных полицейских не растерялись и выстрелили в кровожадного гвардейца. Один из выстрелов попал в цель – в ногу одного из гвардейцев. Тот застонал, уронил оружие и упал на землю.

Сержант Майер выстрелами вынес оконное стекло, а едва Брюс откатился в сторону, расщепил раму. Брюс оглядел комнату, чтобы удостовериться, что связанные мужчины – настоящие гвардейцы почетного караула – находятся за линией огня, затем бросился в коридор.

Когда началась пальба, Харви Дент и Рейчел Доус стояли на трибуне за мэром рядом с группой других официальных лиц. Дент столкнул Рейчел вниз и сказал ей оставаться на месте, а сам спрыгнул с трибуны и побежал. Толпа, которая все еще пребывала в замешательстве и панике, затрудняла движение, его пихали, дважды он падал. Ему потребовалось несколько минут, чтобы добраться до места преступления. Он увидел машину «скорой помощи», припаркованную в проходе между двумя зданиями. Он поспешил к ней и проник внутрь через открытые двери. Внутри раненный псевдогвардеец сидел на краю каталки. Медик бинтовала его ногу, а два полицейских в форме стояли по бокам, пригнув головы из-за низкой крыши.

Дент нагнулся к гвардейцу.

– Расскажите мне, что вы знаете о Джокере.

Человек ухмыльнулся. Затем Дент заметил на его форме бейдж с именем: «Офицер Рейчел Доус».

Дент скользнул взглядом за спину гвардейца и сквозь окошко увидел, что место водителя пусто, а ключ зажигания торчит из замка. Он приказал полицейским проверить территорию и, как только они вышли, обошел кругом машину, залез в кабину и нажал педаль газа.

Клара-стрит, улица на окраине города, была густо застроена бедными кварталами: обветшалые дома, разбитые тротуары, и практически никакой зелени и газонов, где местная детвора могла бы поиграть. Дом Гордона располагался в скромном здании в центре квартала. Барбара Гордон молча стояла на ветхом крылечке, а офицер Герард Стивенс пытался утешить ее.

– Я соболезную вам, Барбара, – сказал Стивенс, положив руку ей на плечо.

Барбара сбросила его руку и прошла мимо Стивенса, сошла с крыльца. Вглядываясь в темноту, она закричала:

– Ты ведь там, да? Ты навлек на нас беду! Ты это сделал! Ты дождался этого...

Ее голос прерывался, она зарыдала и упала на руки Стивенса.

Бэтмен был поблизости. Он стоял, опустив голову.

К восьми часам в Готэме стемнело, и улицы опустели раньше, чем обычно. Все светские мероприятия, большинство театральных представлений и концертов были отменены по причине дневных беспорядков. Но кинотеатры, развлекательные комплексы и ночные клубы продолжали работать, и некоторые из горожан отправились туда, решив развлекаться во что бы то ни стало, не обращая внимания на отчаяние остальных.

В полицейском участке все работники Отдела по борьбе с особо тяжкими преступлениями стояли рядом с прожектором, направляя поток света в безоблачное небо.

– Давайте его выключим, – сказал офицер Стивенс. – Он не придет. Он не хочет с нами разговаривать. Да поможет Бог тому, с кем он захотел бы поговорить.

Глава двадцатая

Сальваторе Марони считал себя своего рода старожилом преступного мира Готэма – этакого старомодного криминального босса, гангстера с шиком.

Ему нравился показной блеск: кричащие наряды, эффектные автомобили, лучшие женщины, дорогие клубы. Сегодня вечером он был в одном из своих излюбленных заведений – ночном клубе на набережной – притоне, который он считал гораздо более шикарным, чем трущобы, которые содержал Чечен. Он сидел в отдельной кабинке рядом с очередной эффектной девицей и своими телохранителями, слушая ритмичную музыку, удары которой отдавались в животе, и наблюдая за танцорами, которых он видел через интервалы в полсекунды в свете стробоскопов.

– Мы не можем пойти куда-нибудь в более тихое место? – крикнула ему красотка в откровенном платье. – Здесь совсем не слышно друг друга.

– А я и не хочу слушать, что ты говоришь! – крикнул Маркони в ответ.