Бетховен - [17]
По фортепианным сонатам, как, впрочем, и по всем остальным произведениям камерной музыки, можно проследить эволюцию Бетховена на всем протяжении его творческой жизни. То же самое относится к струнным квартетам — жанру, в котором он создал несколько самых глубоких и новаторских своих произведений. Сонаты для фортепиано из опуса 10 — удивительные сочинения, в особенности третья, известная под номером 7 из тридцати двух им написанных: раздумчивая глубина медленной части, передающей настроение сильной меланхолии, словно противопоставление тени и света. Многие увидели в этом тревогу первых признаков наступающей глухоты. Сам же Бетховен ответил своему биографу Шиндлеру, когда тот спросил о смысле этой части: «Почитайте „Бурю“ Шекспира».
Но самое замечательное, самое известное произведение этого периода — «Патетическая соната» (№ 8 до минор, опус 13), посвященная князю Лихновскому, в которой еще более ярко выражено это противопоставление, дуализм, получивший развитие в музыкальной мысли Бетховена именно в те годы. В «Патетической сонате», как проницательно, хотя и несколько назидательно подмечает Венсан д’Энди, «по мере того как две идеи, представленные и развитые в пьесах сонатной формы, обретают совершенство, мы в самом деле видим, что они ведут себя как живые существа, подчиняясь роковым законам человечества: симпатия и антипатия, влечение и отторжение, любовь и ненависть — и в этом вечном конфликте — образ жизненных коллизий, каждая из двух идей обладает качествами, сопоставимыми с теми, которые во все времена приписывали соответственно мужчине и женщине». В первой части «Патетической сонаты» противопоставляются две идеи, два чувства, два мира: мужской — грубый, с мощным ритмом, и женский — элегантный, гибкий, тонко мелодичный.
Так развивалось музыкальное самовыражение Бетховена до тридцатилетнего рубежа. В плане формы властно навязываемые им новшества, шокирующие консерваторов, укрепили его в сознании своей правоты. «Дела мои хороши, скажу даже, что они идут всё лучше и лучше», — написал он Вегелеру 29 мая 1797 года.
Правда, его тогда занимали и новые романы. Упорные ухаживания Вегелера за Лорхен завершились браком, и Бетховен дал им свое благословение. Со своей стороны, он влюбился в одну из учениц, Анну Луизу Барбару фон Кеглевиц, которую называли Бабеттой, и посвятил ей свою знаменитую Седьмую фортепианную сонату (ре мажор, опус 10) и вариации из опуса 32, пока еще не был готов его Первый концерт для фортепиано. Его чувство якобы не осталось безответным, и говорят, что Бетховен давал ей уроки в халате. Несколько месяцев спустя влюбчивый Людвиг отдал свое переменчивое сердце молодой итальянке Кристине Гуарди: дочь чиновника из Тосканы была артисткой, хорошо пела, писала стихи и исполнила роль Евы в «Сотворении мира» Гайдна. Еще два романа окончились ничем. В 1801 году Бабетта выйдет замуж за князя. В следующем году Кристина станет женой доктора Франка — сына врача, с которым дружил Бетховен!
Непостоянный, безвольный в любви, безразличный к материальной стороне жизни. Ему было важно только одно — слава. Он хотел найти издателя, который положил бы ему фиксированный оклад, чтобы ни о чем больше не задумываться, а главное — не тратить время на изматывающую беготню по конторам и ссоры с братьями. Любому, кто усомнится в его таланте, указывали на дверь:
«Я не могу иметь никаких сношений с людьми, которые не питают ко мне ни доверия, ни уважения лишь потому, что я еще не прославился на весь мир».
Он стыдился своей нарождающейся глухоты. Замыкался в себе. Может быть, поэтому он не доводил своих романов до конца? Правда в том, что его образ жизни, перепады настроения, а может быть, и последствия постыдной болезни, всепоглощающая навязчивая мысль об успехе делали его совершенно непригодным к браку. Возможно, что и воспоминание о семейной жизни его родителей, о матери, которой приходилось молча страдать, не вызывало у него радужных представлений об узах Гименея…
Зато к политике он испытывал несомненный интерес. В феврале-марте 1798 года в Вене побывал генерал Бернадот, посол молодой Французской республики, и на какое-то время сделался центром притяжения для друзей революции. Бетховен посещал салоны посольства, где познакомился со скрипачом Крейцером, которому он потом посвятит свою знаменитую сонату.
Бернадот, генерал-якобинец, а прежде санкюлот, был пылким почитателем Бонапарта, воплощения героя-революционера. Современники, названные Шиндлером, приписывают именно ему идею симфонии во славу великого человека, которую Бетховен взялся написать. В конце концов, именно Бонапарт вернул Австрии мир в октябре 1797 года. Он же стал прославленным победителем итальянской кампании. В тот момент еще можно было думать, что своими военными победами он осуществляет идеалы революции, а не пользуется событиями, чтобы создать свою империю.
На самом деле проект этой симфонии уже давно вызревал в уме Бетховена, и весьма вероятно, что Шиндлер, по обыкновению, подгоняет факты под свою теорию. В то время Бонапарт еще не стал первым консулом, он был талантливым полководцем, постепенно утверждавшим свой авторитет и свою власть. Нет сомнений в том, что Бетховен, не выносивший атмосферы полицейского государства, которая царила в Вене, всё больше и больше проникался идеями революции.
Полю Сезанну пришлось ждать признания дольше всех его коллег-художников, год за годом безуспешно посылать картины на официальный Салон, выносить удары критики, отстаивая право быть собой. Сын банкира-скряги, он вынужден был существовать в жалкой нищете на мизерное содержание и много лет боялся признаться отцу в том, что имеет жену и сына, а получив большое наследство, не изменил себе. Вечно заросший и лохматый, в затасканной одежде, он жил отшельником, терпеть не мог, когда до него дотрагивались, умудрялся восстановить всех против себя и, казалось, чувствовал себя хорошо, только говоря гадости другим.
Жизнь Гюстава Флобера (1821–1880) — это история одержимости писательским трудом. Ради воплощения творческих замыслов этот энергичный, радушный и влюбчивый человек жертвовал буквально всем. 58 лет его земного бытия не отмечены высокой романтикой и яркими событиями: нечастые путешествия, несколько коротких романов, почти полное отсутствие честолюбивых стремлений и политической ангажированности. Биография Флобера, по словам Жан Поля Сартра, «такая пресная и скучная», способна тем не менее заинтересовать читателя напряженной внутренней жизнью писателя и пульсацией его творческой мысли.знак информационной продукции 18+.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
Прошли столетия с того дня, когда у горы Машук был убит великий русский поэт, национальный гений Михаил Юрьевич Лермонтов. В новой книге о нем, пожалуй, впервые за 200 лет рассказано о мистических корнях поэта, идущих от его древних предков, и содержится столько интригующего, что она наверняка заинтересует и маститых литераторов, и самого широкого читателя.Исследование известного критика и публициста Владимира Бондаренко, в отличие от многочисленных беллетризированных семейно-бытовых биографий, затрагивает важнейшие проблемы бытия и раскрывает основу жизненной позиции Лермонтова, сурово противостоящего и светской власти, и духовной, и нормативно-бытовой.