Бетанкур - [170]

Но, подчинившись воле Бетанкура в 1818 году, приволжские помещики очень жестоко отомстили ему в 1822 и 1823 годах, забросав Петербург жалобами о безобразиях, творящихся на Нижегородской ярмарке.

ПОПОЛНЕНИЕ В СТАНЕ ВЮРТЕМБЕРГСКИХ

Вернулся Бетанкур в 1823 году в Петербург из Нижнего Новгорода в середине сентября. Город жил ожиданием предстоящего бракосочетания великого князя Михаила Павловича с принцессой Фредерикой Шарлоттой Марией Вюртембергской. Шестнадцатилетняя принцесса приходилась родной племянницей вдовствующей императрице Марии Фёдоровне и злейшему врагу Бетанкура герцогу Александру-Фридриху Вюртембергскому. По материнской линии она была правнучкой английского короля Георга III. Миропомазание (принятие православия) вюртембергской принцессы было назначено на декабрь. Поэтому по заданию Бетанкура Карло Росси ускорил строительство Михайловского дворца, возводившегося специально для сына Павла I и брата Александра I великого князя Михаила Павловича.

Герцог Вюртембергский вообще относился ко всем людям с легким презрением, но среди всех национальностей особенно не любил русских. Для него понятие die Russen никогда не являлось составной частью понятия die Menschen[18]. Русские для герцога были какой-то отдельной породой, вылупившейся из азиатского варварства. И его, как европейца, раздражало, когда некоторые иностранцы причисляли себя к русским, а иногда даже демонстративно бравировали этим, убеждая всех, что русские — одни из самых одарённых народов. К таким «выродкам» иностранцам он относил и Бетанкура, утверждавшего, что русские просто сегодня ещё находятся на той стадии исторического развития, когда их можно сравнить с необработанным алмазом, но придёт время — он превратится в настоящий бриллиант и ослепит своим сиянием все государства мира. «А добиться этого, — заявлял Бетанкур, — можно только через образование и воспитание всех слоев населения».

ПРОШЕНИЕ ОБ ОТСТАВКЕ

3 ноября 1823 года Государь из Европы снова вернулся в Царское Село. Бетанкур сделал несколько попыток попасть к нему на приём, но все они не увенчались успехом.

19 декабря, после реформ Корпуса и Института Корпуса инженеров путей сообщения, институт стал закрытым учебным заведением с обширным курсом военных наук. Обязанности директора поручили исполнять Петру Петровичу Базену. А Бетанкур всегда выступал против того, чтобы слушателей готовили только для военных целей. Он стремился дать своим воспитанникам самое широкое инженерное образование, а не сводить его к прагматической постройке того или иного военного объекта. Бетанкур подаёт прошение об отставке с должности инспектора Института Корпуса инженеров путей сообщения. Казённую квартиру в Юсуповском дворце, которую Бетанкур занимал двенадцать лет и в которой Александр-Фридрих Вюртемберский планировал разместить свою коллекцию картин, Августин Августович с семьёй покинул ещё осенью 1822 года, после того как Государь подписал указ о назначении герцога главноуправляющим путей сообщения. Бетанкур переехал в дом на Большой Морской улице, рядом со строящимся Исаакиевским собором. Семья сняла квартиру на втором этаже, достаточно скромную для человека такого ранга.

4 февраля 1824 года император подписал отставку Бетанкура и отстранил его от должности инспектора созданного им Института Корпуса инженеров путей сообщения. Но Бетанкур продолжал оставаться главой Комитета для строений и гидравлических работ, а также членом Комиссии по строительству Исаакиевского собора. Несмотря на то что в последнее время генерал-лейтенант неважно себя чувствовал (его постоянно преследовали головная боль и тошнота с рвотой), он каждый день ездил на службу и несколько раз в месяц обязательно посещал могилу своей дочери Каролины, похороненной на лютеранском кладбище рядом с великим швейцарским математиком Леонардом Эйлером.

ПОСЛЕДНЯЯ ЗИМА

Февраль 1824 года выдался на редкость снежным, холодным, температура в отдельные дни достигала —28,5° по Реомюру. Невский проспект замело, и дворники не успевали убирать снег, хотя и старались. Среди простого люда служить дворником в Петербурге считалось очень почётно.

Карету Бетанкура зимой, как и все, поставили на полозья, и ему казалось, когда он ехал по заснеженной столице Российской империи, что цивилизация опустилась на более низкий уровень. Люди забыли, что они когда-то придумали колесо. Мужики же ездили только на санях. Неожиданно для себя Бетанкур решил рассчитать, какую энергию каждая лошадь экономит зимой, проезжая одно и то же расстояние и таща не колёсный экипаж, а санный. Но потом он об этом быстро забыл.

С января 1824 года Александр I чувствовал себя очень скверно. Осенью прошлого года вместе с братьями, великими князьями Константином и Николаем, он присутствовал на смотре польской армии и литовского корпуса в городе Брест-Литовске. 19 сентября, на манёврах, во время проезда русского императора по фронту польской кавалерии, один полковник по приказанию Александра I подъехал к нему верхом. Получив распоряжение, офицер развернул лошадь, чтобы встать в строй, но в этот момент животное подковой задней ноги лягнуло императора, восседающего на вороном жеребце, в правую голень. Удар был достаточно сильный, и многие офицеры это видели, но Государь сделал вид, что ничего не произошло. Польский полковник даже не был наказан.