Бетанкур - [145]

По вечерам наблюдали, как народ выходил из домов и направлялся к берегу. Девушки в малиновых, алых, лазоревых сарафанах и серебряных фатах. С воды это казалось идиллией. Иногда Бетанкур видел, как девушки водили на берегу хоровод, и до него доносилось слабое пение. Неподалёку стояли парни в синих суконных армяках, подпоясанные цветными кушаками. На многих были шапки, обязательно набекрень. Особым шиком считалось, когда из-под них выбивался густой клок русых кудрей. На закате песни умолкали и берега быстро пустели.

РЫБИНСК

25 мая, на десятый день путешествия, Бетанкур прибыл в Рыбинск — отсюда начинался глубоководный путь до низовьев Волги. Выше города, например, в местечке Переборы, Волга иногда становилась настолько мелкой, что её летом можно было перейти вброд. Потому Рыбинск и стал крупным речным портом, где проходила перегрузка товаров и хлебных грузов, пришедших с низовьев Волги, на небольшие суда, — те уже легко могли перемещаться по Мариинской и Тихвинской водным системам, соединяющим Волгу с Балтикой.

Встречал Бетанкура в Рыбинске смотритель судоходства, надворный советник Николай Фёдорович Виноградов, едва ли не главный человек в городе. Занимал он один из самых богатых домов и жил на широкую ногу, что было видно невооружённым глазом, — тратил намного больше, чем зарабатывал. Бетанкур отказался от обеда у своего подчинённого Виноградова и отправился на встречу с бывшим любимцем Александра I, за что-то попавшим в немилость и отправленным в Рыбинск, — генерал-адъютантом Николаем Мартемьяновичем Синягиным. И пока свита Бетанкура трапезничала у смотрителя судоходства, сам Август Августович, всегда считавший себя человеком военным, с большим удовольствием принимал парад вверенного Синягину полка. После тёплых прощальных рукопожатий Бетанкур вернулся на судно и вечером снова был в пути.

ПО ВОЛГЕ

Города Романов и Борисоглебск, расположенные по разным берегам Волги, прошли ещё засветло. На левом берегу, называемом Романовской стороной, возвышалась Крестовоздвиженская церковь, на правом — знаменитый Воскресенский собор, расписанный ещё в XVII веке ярославскими мастерами. Кроме этих словно летящих по воздуху храмов, вдоль реки было ещё несколько православных церквей; между ними виднелись большие каменные дома, свидетельствовавшие о процветании этих двух небольших городков. Через три года Александр I указом от 30 мая 1822 года объединит их в один — Романово-Борисоглебск.

Утром следующего дня причалили к пристани Ярославля, где Бетанкура с великим почтением поджидал гражданский губернатор сорокадевятилетний Гавриил Герасимович Политковский, человек учёный, выпускник Московского университета. Больше всего в Ярославле его заботили больницы, и Бетанкуру пришлось посетить одну из них — самую большую. Дальше кортеж отправился в имение адъютанта Варенцова (как уже упоминалось, он входил в свиту Бетанкура, и к нему испанец был наиболее благосклонен). Вигель и Ранд за глаза Варенцова так и называли — «генеральский любимчик».

Варенцов имел вблизи Ярославля, на речке Туношне, собственный ножевой завод, и с ним Бетанкур хотел познакомиться. В это время завод переоборудовали — по указанию хозяина он должен был приступить к производству новой модели бритвенных ножей. Августин Августович во время осмотра вникал в мельчайшие детали производственного процесса, что привело мастеров и рабочих сначала в полное замешательство, а затем в полный восторг. Бетанкур остался доволен увиденным. Вечером на открытой веранде в усадьбе Варенцова был торжественный ужин в честь высокого столичного гостя, закончившийся небольшим фейерверком. На противоположный берег Волги компания попала только глубокой ночью.

На следующее утро экспедиция разделилась: Бетанкур, его сын с учителем и Варенцов сели в коляску и поехали в Нижний Новгород посуху, а Ранд, Вигель, Маничаров отправились туда по реке.

ГОРОД-КРЕПОСТЬ НА ПЕРЕКРЁСТКЕ ТОРГОВЫХ ПУТЕЙ

В первый же день приезда в Нижний Новгород Бетанкур развил бурную деятельность: собрал всех штаб- и обер-офицеров и познакомил их с новой стратегией развития ярмарки. Подполковнику Рафаэлю Баусе выдал новое техническое задание, а барону Андрею Карловичу Боде, не занимавшемуся производством, поручил сбор доходов от постройки и починки деревянных торговых лавок и сдачи их в аренду. Родная сестра барона Боде была замужем за испанским консулом Коломби и находилась в добрых отношениях с Анной Джордейн, что позволило её брату оставить службу по артиллерийской части и перейти в ведомство путей сообщения, возглавляемое Бетанкуром. Сам Боде был женат на дочери покойного лейб-медика барона Моренгейма и сестре известного дипломата Павла Осиповича Моренгейма — поверенного в делах России в Мадриде.

Фома Яковлевич Ранд тут же смекнул, что с земляком-немцем нужно срочно подружиться, и уже через неделю начал поставлять ему клиентов из приезжих купцов, желавших получить самые выгодно расположенные лавки в центральных рядах или в начале ярмарки. Деньги потекли в их карманы если не рекой, то заметным, достаточно глубоким ручейком: в 1819 году товарооборот ещё недостроенной ярмарки уже был огромный. Более того, Ранд давно заметил, что если работа главноуправляющим путей сообщения была Бетанкуру иногда в тягость, то Нижегородская ярмарка и Институт Корпуса инженеров путей сообщения, наоборот, — отдушиной. Ранд не преминул воспользоваться этой слабостью генерала и всё время потакал ему. Хорошие отношения сложились у Ранда и с двумя испанскими инженерами — Эспехо и Виадо (первый впоследствии женится на старшей дочери Бетанкура Каролине). Уже в самом начале знакомства с ними Ранд щедро тратил на них деньги, «заработанные» с бароном Боде.