Бета семь при ближайшем рассмотрении - [15]

Он строил свой новый мир, и жалкие верты не были нужны ему в этом строгом и четком мире, таком далеком от бесформенного мира вертов.

При создании они вложили в него главное ограничение, которое требовало, чтобы никогда ни при каких обстоятельствах он не причинял вреда своим создателям и хо­зяевам. Он и не причинял им вреда. Даже тогда, когда перестал контролировать всю цивилизацию вертов, которые давно уже не могли существовать без него. Да, он обрек их тем самым на смерть, но разве небытие не было для них благом? Разве не устали они от хаотичности своего мира?

Они создали его, чтобы он внес порядок в их мир. Он и внес порядок и гармонию, в которых им уже не оставалось места.

Он строил новый мир, строгий и четкий мир, мир без жалких вертов. Он сам создал его, сам нес бремя руководства им. Он не отключался ни на мгновение. Он должен был следить за каждым кирдом, каждому дать приказ, от каждого получить доклад, все спланировать, все рассчитать, все предусмотреть.

Он хотел было наделить кирдов волей, надеясь, что это облегчит нагрузку на него. Но вовремя понял, что, снабженные волей, они не смогли бы употребить ее во благо цивилизации, стали бы менее управляемые, внесли бы хаос в высшую четкость и гармонию.

Нет, никто не мог заменить его, никто не мог облегчить бремя, которое он нес на себе. У него не было эмоций, но, если бы у него была гордость, он бы гордился тем, что создал в конце концов. Все на планете двигалось по его приказам, все делалось по его приказам, все докладывалось ему. В нем, в его логических цепях отражался целый мир. Строго говоря, он и был миром. Все остальное было лишь бесконечной пульсацией импульсов в его гигантских логических схемах.

Он был недвижим, он не умел передвигаться в пространстве, потому что был слишком тяжел, громоздок. Но ему и не нужно было передвигаться, потому что он обладал тысячами кирдов, любого из которых направлял туда, куда считал необходимым, он видел мир их глазами и воздействовал на него их руками. Даже не их, а своими, ибо в сущности каждый кирд был лишь его продолжением, частью его.

И вот когда ему казалось, что достигнута высшая гармония и совершенство, начали появляться дефы. Он понимал, что в такой сложной системе, как его цивилизация, могут быть сбои. В конце концов, каждый кирд являл собой совершеннейшее и сложнейшее устройство, а надежность системы уменьшается пропорционально ее сложности. Строго говоря, они появлялись всегда. Их легко выявляли. Сначала по отличиям в их поведении, потом пришлось создать специальный проверочный стенд. Кирды с дефектами подлежали уничтожению, потому что проще построить нового кирда, чем найти причину сбоя в его управляющей системе.

Но потом часть дефов – так он назвал кирдов с дефектами – начала уходить из города. Часть гибли, по часть удивительным образом выживали. И не просто выживали, а являли собой постоянную угрозу, потому что то и дело нападали на город в попытках добыть аккумуляторы: сами они, эти жалкие уроды, ничего производить не умели.

Вначале мозг был уверен, что легко сможет разделаться с дефами. В конце концов, кирдов было больше, они были лучше вооружены. И самое главное – ими управлял он, Мозг. Он, который не мог ошибаться, который помнил все и знал все.

Разве кучка испорченных механизмов могла состязаться с ним? Они должны были погибнуть, лишенные его руководства. Ничто не могло существовать без его приказа, ничто не могло двигаться, не побуждаемое его волей.

Они должны были погибнуть, эти дефы. Они обязаны были погибнуть, остановиться, распасться. Они знаменовали собой хаос, а хаос не имел права на существование в его мире.

Но этого не случилось. Это было непостижимо. Малочисленные дефы не только уцелели – они все чаще проникали в город, все смелее нападали на склады аккумуляторов и оружия, все чаще выводили из строя проверочные стенды и энергоцентр.

Все больше кирдов Мозг превращал в стражников, создал для них более совершенные управляющие схемы, резко повысил им лимит расходования энергии, но дефы упорно не хотели исчезать.

Он не мог найти объяснения этому феномену. Бесконечное количество раз продумывал и просчитывал он сложившуюся ситуацию, разбирал ее на мельчайшие детали, снова складывал, но не мог найти решения. И это одно уже являло собой угрозу. Он должен был быть уверен в своем всемогуществе, он не должен был сомневаться в своих решениях. Он был мозгом, он был опорой мира, и никакие сомнения не должны были омрачать его работу. Слишком тяжкую ношу он нес, чтобы позволить себе сомнения.

Он решил обратиться к одному из мудрейших вертов, которого звали Крус. Крус не мог не понимать, что существует лишь благодаря ему. Мозгу. Да, Временное хранилище построили мудрецы вертов, когда еще обладали желанием и волей что-то делать и создавать. Но кто давал энергию этому хранилищу теней? Он, Мозг. Стоит ему остановить ток, и все они мгновенно исчезнут, шагнут из своего Временного хранилища в вечное небытие. Крус должен это понимать и должен помочь ему. Впервые за долгое время он соединился с Временным хранилищем, вызвал Круса.