Бестолковый гримуар - [20]

После этого я оценила насколько красиво вокруг, в особенности тишина.

Мало-помалу бело-кружевные берёзы остались позади, и полумрак сосен осклабился игольчатыми лапами. Шустрые рыжухи-белки норовили прыгнуть прямо на макушку, но стоило шикнуть, как они бросались врассыпную. Одна особо впечатлительная таки не удержалась и изящно ухнула вниз, закачавшись несколькими ветками ниже. Пахло тягучей янтарной смолой.

По утрам незвано приползала белая мгла. Из-за неё, карги, дальше сажени выглядывать, только время терять. Идёшь, а шаг за шагом из "молока" проступают тёмные шелушащиеся стволы. Под ногами извивается ужом тракт, подкидывая раз за разом загадки. На обочинах в россыпи коричневой хвои вырастали в паутине тонких трещинок рёбра, черепа, позвонки, выгрызенные суставы... Мы даже об заклад бились чьё это и где находилось ранее. Хоть какой-то связный разговор с этим Вольгом, а то баба должна, да баба обязана.

Однако вопреки подобравшейся кампании, продвигались вперёд мы сносно и, в конце концов, я свыклась с мыслью, что дорога затянется на пару дней. На ночёвки мы устраивались в лесу, но вскоре должны были дойти до основной полосы, вдоль которой стоят трактиры, как полагается, в дне перехода друг от друга. Сейчас наверняка не все восстановили, но и того что есть нам должно с лихвой хватить.

К моему негодованию, кроме моего котика - он и так всегда был уверен в моей истовой обязанности - Вольг командным тоном обронил, что варка исключительно женское дело. Я опять же не смогла с ним согласиться. Во-первых, исключительно из профессиональной вредности, а во-вторых, из своей природной отпущенной богами зловредности. Меня попытались вразумить и наставить на путь истинный, но ничего не вышло, и меня оставили в покое, питаясь, как и обещал Вигнар, подножным кормом.

- Твой кот еще бесполезней... некоторых, - вздохнул на показ наёмник.

- Да не то слово, - поддакнула я, откровенно намекая на него самого, и остервенело поскребла ногу. Очень хотелось почесать под сапогом, но снимать его на ходу было жутко неудобно.

- Конечно, что за девка, которая не любит готовить?

- Не представляю.

В таком русле проходили наскучившие пешие прогулки, но вялые препирательства хоть немного оживляли наше сонное царство.

Первому встречному трактиру я обрадовалась как родному дому. Пусть немного старому, кое-где грязному, но по-дорожному уютному. Со звучной речью проезжих, запахом разлитого хмеля, как в кружки, так и по деревянным лавкам и снующими разносчицами вдоль длинных столов. А как пахло из котла, где варилась похлёбка - аж, слюнки потекли!

Посетителей в этот час было немного и девушка, принёсшая нам заказ, словоохотливо поведала обо всём, что баят путники, приправив местными слухами. Одной из них оказалась дорожная легенда о неком трактире-призраке. О нём девушка поведала настолько серьёзным тоном, что говори она о государственной тайне и вопросов бы не возникло. А так я не сдержалась и прыснула со смеха, но под её строгим взглядом, быстро взяла себя в руки и приготовилась слушать:

- Дорога тут езженная к столице ведёт, так на каждом переезде и стоит, значит, постоялый двор-то. - Девушка с опаской оглянулась назад: не смотрит ли хозяин, что она прохлаждается с постояльцами и, успокоившись, продолжила: - Но, сами понимаете, что в те годы-то тёмные было. Одна разруха, да запустение. Вот это, - для убеждения девушка постучала кулаком по столу, - и то почитай с основания строили, а посередь дороги и подавно. Но бают, что сохранился двор не тронутый, как будто хозяева на часок вышли. Ни пылинки по всему дому, а людей то тю-тю! - она смешно вытаращила глаза и развела руками, призывая нас ощутить в полной мере сей момент. - Так бают, что если зайдешь туда, никогда не выйдешь. Вон оно как...

- Так если никто не выйдет, то почём знают то?

-Тьфу! Говорю же, нечистый он! Мало ли как известно стало...- Девушка обхватила себя за плечи и поёжилась. - Токмо опасно же. Я вам всю правду-матку, а вы смеётесь...

Девушка разобиделась и уплыла прочь. А я, наевшись и попрощавшись, поднялась к себе и уснула без задних ног, обняв толстую Васькину шею, незнамо как пробравшегося на второй этаж из сеновала, где мы его оставили.

Утро для нас настало с первыми петухами. Мы позавтракали, прикупили припасы и отправились дальше. Я насвистывала незатейливый мотивчик и наглаживала пушистый Васькин лоб, изредка бросая косые взгляды за спину, где медленно таял бревенчатый дом. Хоть и посмеялись мы вчера над глупой байкой о трактире-призраке, но что-то скреблось на душе. Вчера звучали истории и страшнее и таинственнее, но вряд ли мы сейчас направимся раскапывать мертвецов или полезем к сумасшедшему хламовщику, а ночевать хочешь-не хочешь пойдём под крышу... Украдкой посмотрела мужчину: идёт, довольно жмуриться под пригревающим весенним солнышком, покусывает себе свежесорванный стебель дурман-травы... Я покачала головой - нет, на него надежды нет - и удивлённо наткнулась на светящиеся пониманием глаза Василия.

Вопреки моим страхам дорога гладко стелилась под ногами, и мы лёгко осилили два перехода, а на третий погода решила, что туманы для нас стали делом обычным и даже скучным, и из лучших побуждений разнообразила наше времяпрепровождение. Заморосил неприятный дождик, грозящий в скором времени перейти в ливень. Небо на глазах чернело и грозно хмурилось. А мы упорно шли вперёд к следующему трактиру: в лесу без заранее приготовленного ночлега оставаться никто не хотел, особенно Васька, несчастно поджимающий к пузу мокрый хвост. И нам улыбнулась удача, хлопнув за нашими спинами тяжелой деревянной дверью. На улице загремел первый раскат грома.